Мать называла так его. Кавалергард. Митя смеялся и просил маму не позорить его такой стародревней кличкой.
– Сыночка, это похвала. Ты на офицера похож. Знаешь, а ведь в нашей семье есть немножко голубой крови, – и мать рассказала старую историю.
Еще во времена революции в Ярославле прятался один белогвардейский офицер. На свое счастье и на счастье пра–пра–прабабки маминой, он полюбил ярославскую мещаночку. Женился на ней и осел учителем в местной школе до поры до времени. Его посадили за подозрение в принадлежности к дворянскому сословию, но скоро выпустили. Вот от него и пошли в их роду симпатичные, крепкие мальчишки. Высокие, русоволосые, не лишенные обаяния «настоящих полковников».
Так вот слова мужика изумили Широкова. Откуда этот простоватый на вид дядька, знал это слово. Более того, употребил его именно по отношению к нему, Мите?
– Что уставился? Твоя что ль? А чего ты тут в красоте, а баба твоя в простом вагоне?
– Женщина не моя. Просто помог.
– Жалостливый, да?
– При чем тут жалость? Тяжело ей было, вот и помог. Да, вам-то какое дело?
– Вот я и говорю – кавалергард. Рыцарь, млин, – ну потешался мужик, как умел.
Митя такого не позволял никому.
– Дуло залепи, – его словами мужик не обиделся, даже засмеялся.
– Эва как. Борзый?
– Борзый, не борзый, а ржать надо мной не нужно. Сел в вагон и сиди себе, в окно смотри. Я в собеседники к тебе не набиваюсь.
– Ладно. Остынь, – мужик беседу решил продолжить, – Ты никак в Москву? На заработки или на постоянку?
– Тут все в Москву. Экспресс. Без остановок.
– Я это к чему, просто рожа у тебя решительная и напуганная разом. Я сам такой был, когда рванул из Ярославля в столицу. Что делать там будешь? – ну докопался по полной.
Митя не хотел заводить долгой дорожной беседы, но попал таки под обаяние «поезда». Да, в поездке случайному попутчику можно было рассказать даже то, что таилось ото всех. Просто потому, что знаешь – случайная встреча. И нет никакой надежды на то, что увидишь ты своего соседа хотя бы еще раз в жизни.
– Хочу открыть свой ресторан. В Ярославле было у меня свое дело. Но… В общем, хочу большего.
Мужик покивал и выдал свой вердикт:
– Дохлый номер.
– Вам откуда знать?
– Ты не кипятись, кавалергард. Если говорю, значит, знаю, – и на митькиных глазах превратился мужик из вальяжного, пошловатого типа, в серьезного «пахана».
Как? А так. Ехидный взгляд уступил место, хмурому, стальному. Лицо затвердело. Брови сошлись над переносицей. И голос тоже изменился.
