— Вероятно, они, но они не зайдут сюда и не станут рисковать заложниками. — Он склонил голову набок, вероятно, удивляясь, почему только что сказал мне это. Его лицо омрачилось. — Если ты пришла на свидание, то где он?
Я огляделась, делая вид, словно ищу кого-то. У моей сестры был такой вид, словно она хотела накричать на меня за то, что я веду себя как идиотка. Ужас сверкнул в ее глазах. Хотя подозревала, что она знала, что я другая, она определенно видела, что я стала сильнее и быстрее. Но не знала почему. Да и откуда, у меня все равно не было для нее ответов. Расскажу ли ей, если когда-нибудь узнаю? Возможно. Обычно мы все друг другу рассказывали, но понимала, что не должна говорить о том, как я выбралась из могилы, и о деталях моей новой диеты… по крайней мере, пока. На протяжении большей части нашей жизни мы были только вдвоем. Ясмин исполнилось двадцать лет, а мне шестнадцать, когда наши родители погибли на сафари, и она взяла опеку надо мной. Впрочем, она всегда говорила, что мы заботимся друг о друге.
— Черт возьми, его здесь нет. — Я топнула ногой. — Ты думаешь, он меня кинул?
Мистер Придурок недоверчиво посмотрел на меня. — Вполне возможно. Не повезло тебе. Теперь ты застряла здесь. — Он взмахнул пистолетом. — Сядь вон там и заткнись на хрен.
Я подошла к стулу, на который он указал, где за столом уже сидели мужчина и женщина. Как только опустила задницу на стул, подняла руку, как в школе.
Мистер Придурок вздохнул. — Что? — отрезал он.
— Могу я спросить, зачем все это? Я знаю, что опоздала на встречу, но это надолго? Я бы хотела найти засранца, который меня продинамил, и высказать ему все, что думаю.
Придурок удивленно приподнял брови. — Да неужели?
Я закатила глаза. — Конечно. Никто меня не кидает, — я легкомысленно махнула рукой. — Так в чем все-таки дело?
Он стиснул зубы, а его глаза… они начали менять цвет, переходя от карего к черному и обратно. Что-то внутри него выглядывало наружу. Значит ли это, что тело не его, или оно было частью его самого? Может быть, что-то в нем стало причиной его уродства и его длинных рук? Его бугристое лицо?
С чем я столкнулась?
Смогу ли победить?
Я должна. Мне нельзя позволить страху проникнуть в душу. Я должна победить его — это — чтобы спасти мою семью.
Он снова и снова мотал головой, потом вдруг остановился. Он сосредоточился на мне, глаза его были абсолютно черными.
Он оскалил на меня зубы. — Милая, прелестная зверушка, — сказал он, склоняя голову набок. Раздался выстрел, люди закричали и завизжали, а потом послышался плач. Я не двинулась с места. Не могла. Я замерла, ожидая боли, думая, что он выстрелил в меня. Но нет. В комнате снова раздались неистовые крики, наполненные ужасом.
