Квинн установила защиту на запястье, положила стальной шарик в чехол и притянула ленту к щеке, чуть ниже правого глаза.
Она наклонила рамку горизонтально, совместив прицел с уродливым плоским лицом Десото.
Она не просчитывала последствия. Не думала ни о чем, кроме как попасть в цель. Угол не соответствовал прямому попаданию в глаз. Она слегка опустила прицел, нацелилась на новую точку.
Кто-то кричал. Она не слышала их, не понимала слов. Звук улетучился. Все исчезло.
Все, кроме ее ярости, ненависти и абсолютной сосредоточенности.
Квинн выдохнула и отпустила ленту.
Четвертьдюймовый стальной шар полетел с огромной скоростью, проносясь по воздуху со скоростью несколько сотен футов в секунду.
На расстоянии двадцати футов Квинн не промахнулась. Она никогда не промахивалась.
Она выстрелила Себастьяну Десото в горло.
Стальной шар ударил его ниже и чуть правее адамова яблока. Это была не пуля. Мощности не хватило, чтобы пробить кожу, но все же могло нанести вред. И это, конечно, причинило бы ему боль.
Десото вздрогнул. Его глаза округлились. Он открыл рот, но из него не вырвалось ни звука.
Он отпустил Майло. Мелкий упал на снег, обмякнув.
Десото поднес руки к шее. Неприятная фиолетовая выпуклость увеличилась до размеров шара.
— Что ты со мной сделала? — хрипло прорычал он. Слова выходили рваными, словно его горло натерли наждачной бумагой.
Квинн уже зарядила еще один патрон, и лента прижалась к ее щеке. Она дрожала от напряжения, но руки оставались твердыми.
— Твой голосовой аппарат сильно поврежден, — сказала она со спокойствием, которого не чувствовала. Ее сердце гулко колотилось о ребра. — К сожалению, ничего не сломано.
Майло вскочил на ноги. Он стоял между Десото и Квинн, взволнованный и нерешительный. Теперь он выглядел испуганным. Хорошо. Немного страха никому не повредит.
— Майло, — велела Квинн, — встань позади меня, быстро.
Он повиновался. Без оглядки он бросился к ней.
— Я убью тебя! — прорычал Десото. Он бросился к АК-47, схватил его и начал приближаться к ней.
Она крепче сжала рогатку и прицелилась.
— Сделай еще шаг, и следующий снаряд пронзит твою глазницу.
Десото остановился. Теперь до него оставалось восемь футов. Он поднял автомат и направил его ей в грудь.
Ноги Квинн ослабли и затряслись. Она едва могла стоять прямо.
Она не отступила. Она не могла себе этого позволить.
— Если тебе повезет, — продолжала Квинн, — то глаз просто превратится в желе и на этом все закончится. Если нет, то шар пробьет твой мозг. Это всего лишь маленький стальной шарик, но внутри твоего мягкого, хлюпающего мозга? Кто знает, какие важные функции он нарушит? Я полагаю, тебе нравится разговаривать и думать? Помнить свое имя? Самостоятельно мочиться?
