На ее лице промелькнула сложная смесь эмоций — предвкушение и радость вперемешку с легким беспокойством. Вероятно, она волновалась по поводу воссоединения, беспокоилась о благополучии своей семьи после столь долгой разлуки.
Чувство вины укололо Лиама. Ей нужно вернуться домой к ним. Она заслуживала того, чтобы снова увидеть своего сына.
Ханна прочистила горло.
— Тебе нужно хорошо поесть перед выходом. Может, ты хочешь фетучине альфредо на завтрак? Думаю, в кладовке осталась банка соуса альфредо.
— Не уверен, что это часть полноценного завтрака.
— Не сомневаюсь, что да. Если пончики входят в завтрак, то не понимаю, как макароны могут не входить.
Ханна колебалась. Она потерла поврежденную руку, затем пошла длинным путем вокруг кухонного острова, избегая двери в подвал, расположенной в дальнем конце комнаты.
Дверь в подвал находилась в небольшом коридоре, который разделял дверь в гараж и заднюю дверь, ведущую в небольшой внутренний дворик с уличной мебелью, покрытой снегом.
Лиам нахмурил брови, но ничего не сказал.
Всю неделю Ханна старательно избегала двери в подвал. Возможно, она будет избегать подвалов до конца жизни. Лиам понимал ее нежелание. Он ее не винил.
У него имелись свои демоны, от которых он предпочел бы уклониться, чем встретиться с ними лицом к лицу. Некоторые воспоминания слишком ужасны, чтобы переживать их снова и снова.
Они не произносили имя Пайка с тех пор, как Ханна рассказала ему, что чудовище сделало с ней и ее вторым ребенком. Одна мысль о Пайке наполняла его негодованием, ненавистью и отвращением.
Лиам жалел, что у него так и не появилось возможности прикончить Пайка самому, голыми руками.
В его душе зашевелилось легкое беспокойство. Он ненавидел тот факт, что не видел тела Пайка. И что он сам не выстрелил в его череп.
Лиам не любил ничего оставлять на волю случая. Дыра во льду преследовала его мысли, вторгалась в его кошмары. Поглощала его уверенность.
После того как они столкнули снегоход Пайка с моста, Лиам хотел спуститься с насыпи и охотиться за этим маньяком, пока не найдет его тело и не убедится на сто процентов в его смерти.
Преэклампсия Ханны заставила его принять решение. Хотя это противоречило его подготовке и солдатскому инстинкту, Лиам не мог рисковать ее жизнью.
Его инстинкт защищать — спасать — оказался сильнее.
Покончив с посудой, Лиам вытер руки о полотенце, лежавшее рядом с раковиной, и направился к задней двери. Он отодвинул светонепроницаемые шторы, которые приклеил скотчем к окну, чтобы убедиться в безопасности и понаблюдать за Призраком.
