Ярко светила луна, чёрное небо было усеяно крупными звездами, потрескивали и пощелкивали от холода деревья, медленно и плавно кружил в воздухе морозный иней. В деревне было так тихо, что звенело в ушах. Никто уже не гулял, не запускал фейерверки, не пел песен. Новый год наступил пару часов назад, все жители благополучно отметили праздник и мирно спали. И только несчастный Гоня больше часа топтался под окнами своей очень-очень бывшей жены и, конечно, невыносимо замёрз. Маше даже стало его немного жалко, и она предложила страдальцу глотнуть коньяка, оставшегося от новогоднего стола и предусмотрительно прихваченного с собой. Парочка мирно прогулялась взад-вперёд по деревне. То ли от алкоголя, то ли от счастья Гоня, наконец, разговорился и рассказал о подробностях своей жизни. Разошлись под утро, и бывший буквально вымолил у Маши обещание встретиться ещё раз, пока она не вернулась в город.
Конечно, маме Мария ничего рассказывать не стала, чтобы не нарваться не неприятные объяснения, выяснения, нервные срывы и валокордин. Поэтому на следующий вечер наврала, что идет проведать крёстную, жившую на другом конце деревни, быстренько собралась и убежала из дома. Гоня примчался на своей потрепанной «двенашке» и ждал её у сельского клуба. В целях конспирации они уехали километра за три в сторону леса, докуда позволяла расчищенная просёлочная дорога. Маша была в игривом настроении, она вспомнила своим восемнадцать лет и позволила Гоне слегка распустить руки. Устроились они на заднем сиденье его автомобиля и развлекались, как подростки. Лунная ночь, приличный мороз и царившая вокруг снежная красота в компании с таинственной тишиной очень способствовали романтическому приключению.
Вдруг идиллию нарушило непонятное жужжание, потом около машины остановился мотоцикл и забегали какие-то люди. Мгновенно вспотевший Гоня, в ужасе поправляя одежду, резво выскочил из салона, успев быстро шепнуть Маше:
– Сиди тихо!
Внезапно задняя дверь распахнулась, и на Машу накинулась пыхтящая фурия – жуткая, огромная растрёпанная бабища со всклокоченными волосами, от неё несло перегаром, луком, потом и мочой.
– А ну-ка, убирайся из моей машины, ты! – она отвратительно выругалась. Маша нервничала и никак не могла застегнуть на спине лифчик. В это время Гоня оттащил свою орущую как-бы-жену и пытался её успокоить. Пацан, который привёз эту мегеру на мотоцикле, ждать развязки не стал и резво умчался.
У Маши в кармане зазвонил сотовый телефон, она автоматически, не глядя на экран, взяла трубку:
