– Пропустите, я закричу, – сквозь зубы пробормотала Маша. Она даже немного испугалась. Кто знает, что у этого Шварценеггера на уме.
– Кричи, у меня тут многие кричат, так что все уже привыкли, – ехидно проговорил Лёня.
– Блин, ты офигел, что-ли! – заорала девушка и пнула его ногой в колено. – Маньяк!
От неожиданности он попятился, а она рванулась к выходу. Проклятая торба, набитая овощами, цеплялась за сиденья.
– Маш, Машенька, я пошутил! – Лёна задержал и аккуратно попытался приобнять яростно сражающуюся с непослушной сумкой девушку. И затараторил:
– Любовь моя, вечная и бесконечная, да я же в тебя влюбился с первого взгляда. Да что ж ты, дурочка такая, испугалась меня, да? Если ты сейчас уйдешь, я буду страдать и плакать, – он рухнул на сиденье, театральным жестом приложил руку ко лбу и скорчил такое забавное страдальческое лицо, что Маша рассмеялась. – Вообще-то, ты мне колено повредила, когда пиналась. Больно, между прочим! Хочу, чтобы меня пожалели!
– Как пожалеть? – спросила девушка. Страх и напряжение отпустили, стало легко и весело. Теперь, обретя свободу и путь к отступлению, ей хотелось шутить вместе с этим, честно говоря очень обаятельным, мужчиной.
– Ну, как девочки мальчиков жалеют? Поцелуй в лобик, подуть на ножку раненую в конце концов, – захихикал он. В ответ Маша показала ему язык, шустро выпрыгнула из автобуса и побежала к троллейбусной остановке.
– Я верю, мы ещё встретимся, любовь моя! – высунувшись почти по пояс из окна автобуса, на всю привокзальную площадь орал Лёня ей вслед.
Прошёл месяц. Маша с коллегой, своей ровесницей Таней, решили после работы посидеть в кафешке, попить пива и поболтать о женском – «о карбюраторах», так они шутили. В отличие от раскалённого июня, июль был гораздо нежнее и приятнее. Тихие и безветренные вечера, прозрачный воздух, сумасшедше прекрасные закаты навевали щемящие мысли об одиночестве, заставляли тосковать о неслучившейся любви и неудавшейся жизни. Любимая кафешка девушек пряталась в тенистой липовой аллее, была маленькой, уютной и спокойной, а бармен сидел-посиживал за своей стойкой или сновал по залу, словно тень, и абсолютно никому не мешал. Туда захаживали только чистенькие интеллигентные алкоголики да прячущиеся от посторонних глаз влюблённые парочки.
– Машка, у меня к тебе серьёзное дело, – отхлебнув пива из третьей по счету кружки, сказала Таня.
– Дело? Ну говори, – Маша положила локти на стол и приготовилась слушать.
