А действительно ли она влюбилась? Он спас ее детей, вернее дочь, быть может ей захотелось его отблагодарить и она отблагодарила так как смогла. Почувствовала, поняла, чего он хочет и дала ему это. Но так еще хуже. Ради этого ли он старался? Ради этого ли помогал? Исцелял детей ради похоти или может ради ее любви – не все ли равно? Марья запала ему в душу с первого взгляда, в этом он больше не сомневался. Он захотел ее, возможно даже влюбился, и из-за этого он заинтересовался ее несчастьем, из-за этого решил помочь. Не приглянись ему Марья, он бы не обратил внимания на ее беды, как делал это не раз. Конечно он помогал многим, но силами одного человека не удастся и не получится спасти всех в мире, и он прекрасно осознавал это. И все же, сам для себя он никак не мог понять, что же им двигало в тот момент, когда он решил помочь в этот раз. Будто бы, своими добрыми намерениями он обманул всех, включая самого себя, чтобы заполучить желаемое, и теперь не заслуживает ни Марьиной награды, ни уважения к самому себе. Добряк ли он или подлец? Пускай для человека нормально искать для себя выгоду. Даже бескорыстный поступок скрывает в себе корысть в форме душевного благоденствия. И все же, разве он такой человек, который стал бы помогать лишь ради выгоды для себя?
Хочется верить, что он проявил сочувствие и протянул руку помощи, как человек высоких нравственных принципов, не желая для себя в награду ни Марииного тела, ни даже ее любви. Он ничего не требовал, но заполучил все. Чувствовал, что заполучил все, и благодаря этому, если смотреть правде в глаза, он чувствовал, что счастлив.
Остахан убрал руку из-под головы, взял Марьину ручку и поцеловал. Она посмотрела на него и заметила тревогу в лице.
– Хан, тебя что-то тревожит?
– Вовсе нет – ответил мужчина, улыбнулся ей и подумал – «Подлец, без сомнений. Добряк, а все же подлец» – он нежно поцеловал ее в губы – Прохладно становится, ты замерзнешь, давай вернемся в дом.
– Ох! А мне тут так хорошо, так легко и тепло. Чувство, что в твоих руках невозможно замерзнуть. Оставаться бы здесь и сейчас вечность. Давай полежим еще немного.
– Я тоже не хочу уходить, задержимся, но не на долго.
Пока они валялись, Марья снова обратила внимание на шрамы на его запястьях, аккуратно вытянула свою ручку из-под его руки и провела по шраму пальцем.
– Хан, откуда они у тебя?
Остахан приподнял руку, покрутил предплечьем.
– Это расплата за самоуверенность. Неизведанное волшебство бывает опасным. Я лишился кистей рук, но мне посчастливилось сохранить жизнь.
