Ева проснулась, посмотрела в мои глаза, открыла рот, и затем последовал громкий женский крик.…
— Да не ори ты так! — буркнул я, понимая, что тоже бы запланировал на ее месте.
— Какого черта, Дима? Что ты вытворял со мной? — кричала она, но уже на пол тона тише.
Затем она все же додумалась накрыть свое тело одеялом.
— Так, стоп! Я ничего не помню, если честно, так что давай не будем спешить с выводами, ок?
— Ах ты…
— Успокойся, Ева!
— Ты врешь!
— Ради бога, женщина, я не знаю, что вчера случилось! — я отошел от кровати, — Поверь, я бы никогда не воспользовался девушкой без сознания. Я уверен, что этому есть нормальное объяснение, я имею в виду, что мы были слишком пьяны, чтобы помнить.
— Тогда куда делась вся моя одежда? — спросила она.
Я бросил хаотичный взгляд по комнате, и обнаружил красные кружевные трусики вместе с бюстгальтером на краю стула.
«Шикарный комплект…» — подумал я, когда заметил на полу чулки.
Когда Ева поняла, что я разглядываю ее нижнее белье, она вновь заистерила.
— Вон отсюда!
А затем вскочила, забыв, что абсолютно голая, забрала белье и ринулась обратно под одеяло, под мой восхищенный взгляд.
— Разве это не твое платье? — спросил я, указывая на тряпку возле двери. Подошел и увидел желтые пятна на одежде, от них пахло алкоголем и полупереваренной пищей.
«Скорее всего, она напилась и ее вырвало прямо на одежду, поэтому она и сняла его… Но… Но зачем она сняла трусы?»
— Пойду приму душ, — коротко сказал я.
— Мне нужно что-нибудь надеть, ты не можешь оставить меня в таком виде!
— Одеяла мало? — спросил я и все же протянул ей свою рубашку.
Она не стала ничего отвечать и резко выхватила рубашку из моих рук.
— Че вылупился? Вали в душ, раз так хотел!
Я улыбнулся и пошел в душевую. Ева надела рубашку, которая была больше, чем она сама, но прикрывала ее интимные места и свободно висела на ее теле. Это придавало ей необычный шарм, я бы сказал.
Через некоторое время зазвонил дверной звонок, мое бренное тело все еще было в режиме ополаскивания, поэтому не мог открыть.
Ночная мадам запаниковала, она не знала, кто может прийти так рано утром, и было бы нехорошо, чтобы её увидели в таком виде. Что бы ни случилось вчера, по-настоящему или нет, никто бы не понял.
