После того, как я помыла пол в библиотеке, мне хотелось одного – добраться до кровати, лечь и не шевелиться до вечера. Но приближалось время обеда. Колдун всё ещё ел мало, а я всегда предпочитала плотно позавтракать, поэтому обед был поздний. Робин, похоже, решил сегодня не приходить.
Проклиная всех колдунов вместе взятых, а также их замшелый мир, я бросила в кастрюлю картошку, залила водой и поставила на плиту. Вспомнила, что картошку надо было помыть, пришлось сливать уже нагревшуюся воду, мыть клубни и снова заливать водой. Давно я не чувствовала себя такой растяпой, как сегодня.
Я присела, положила голову на стол и сама не заметила, как уснула. Проснулась я, когда вода уже почти выкипела, а картошка растрескалась и развалилась. Спасибо, что не сгорела! Я вывалила картошку в раковину, кое-как, обжигаясь, счистила шкурку, переложила в большую тарелку. Пригодилась купленная утром зелень – я присыпала неаппетитные развалины укропом.
Джей зашёл на кухню и воззрился на распухший влажный пол. Я испугалась, вспомнила про тётушкин способ и быстренько представила зеркало между мной и колдуном. Тот нахмурился и ничего не сказал. Обед прошёл в молчании. Джей отковыривал оставшиеся шкурки и каждый кусочек картошки запивал водой. Он съел совсем мало, сказал, чтобы я занялась изгородью, и опять удалился в библиотеку. Интересно, когда же наступит мой черёд посидеть в кресле с книжкой?
К вечеру я валилась с ног от усталости, мысли путались и перескакивали с одного на другое. Я вспомнила про кеды на веранде и тут же забыла про них, вспомнила про мшистый мир, задумалась, как бы через него попасть домой, переключилась на воспоминания о тётушке и так и заснула.
Проснувшись от комариного звона, я разозлилась на себя, что не смогла снова увидеть тень мира. Сегодня каменный Бонифаций спал. Он был чистым, но я всё равно смахнула с него уличную пыль. Теперь нужно придумать имя и второму. Я стёрла с него пыльцу от нависавших белых цветов, протёрла покатый лоб. Ну конечно! Я посчитала слоги – у каждого получалось по четыре. Меньше, чем в «Екатерине», но по-королевски много для этого мира.
– Нарекаю тебя Достоевским! – торжественно произнесла я.
Теперь у меня появилось целых два друга, вынужденных слушать мои жалобы – убежать-то они не могли.
Следующие несколько дней прошли прекрасно. Каждое утро я ходила на рынок. Можно было бы покупать больше продуктов и бывать там реже, но я использовала любую возможность, чтобы избегать колдуна, даже если это означало очень медленно и тщательно отмывать Достоевского и Бонифация, не менее тщательно стричь дикую изгородь по периметру участка, вдумчиво поливать посаженные Робином цветы, которые уже дали первые ростки. Робин забегал несколько раз на кофе, один раз принёс Джею книжку, в которую тот вцепился и не вышел из библиотеки даже пообедать. Тут я не могла ему посочувствовать – нечего было тащить кого попало, то есть меня, из мира без магии. Мог преспокойно найти опытную служанку здесь.
