– Ну, что же ты делаешь? Неужели тебе не жалко этого бедного суслика? – спросил я. Коршун остановился и, с угрозой посмотрев на меня, ответил:
– Мне не жалко этого суслика потому, что я ими питаюсь. Иначе я прожить не смогу и умру от голода. Кто ты такой, чтобы указывать мне, как жить?
– Я Витя Верховцев. И я совсем не указываю тебе, как жить. Мне просто жалко этих несчастных сусликов.
– А меня тебе не жалко?
– А что же тебя жалеть-то? Ты сильный и, к тому же, умеешь летать. Что тебе стоит улететь и искать пропитание где-нибудь в другом месте?
– То есть, ты хочешь сказать, что жалко тебе только этого конкретного суслика, а не всех сусликов вообще?
Такого поворота событий я никак не ожидал. Вопрос, заданный коршуном, заставил меня задуматься над тем, кого мне в самом деле жалко, и я пришёл к выводу, что коршун в действительности прав. Мне совершенно не было никакого дела до всех остальных сусликов вместе взятых. Это неприятно удивило меня, но обманывать его я не хотел, поэтому честно признался:
– Я как-то не задумывался над этим, но ты, наверное, прав.
– Наверное? А о чём ты задумывался, когда осуждал своих товарищей?
– Я хотел, чтобы они поступали правильно и не делали ошибок.
– А откуда ты знаешь, что правильно, а что нет?
– Я много читаю.
– Ты хочешь сказать, что из тех книг, которые ты читал, ты узнал, что такое жизнь?
– Нет, – честно ответил я. – Я не знаю, что такое жизнь.
– А если ты не знаешь, что такое жизнь, то какое ты имеешь право указывать другим, как надо правильно жить?
– Я не думал об этом, но всегда хотел им помочь.
– Ты слышал когда-нибудь о том, что благими намерениями устлана дорога в ад?
– Нет.
– Ты даже этого не знаешь? – удивился коршун. – Ну, что ж! Тогда иди дальше, и ты увидишь результаты твоих намерений. – сказал на прощанье коршун, и, взмахнув огромными крыльями, взмыл в воздух.
Я не понял, что он имел в виду, но спросить его об этом у меня уже не было возможности. Я вынужден был идти дальше, так как стоять посреди пустынной степи не имело никакого смысла. Безжизненная степь представляла собой гнетущую картину – всюду, куда ни посмотри, была серая земля. Я пошёл дальше, но петь мне почему-то больше не хотелось. Через какое-то время я увидел, что цвет степи на горизонте изменился и стал более тёмным. По мере приближения тёмная полоса увеличивалась и занимала всё большее и большее пространство. Когда я подошёл к началу этой полосы, ужаснулся. Всё пространство до горизонта было покрыто мёртвыми телами воробьёв. Не решаясь идти дальше, я остановился и услышал голос коршуна:
