День шестнадцатый: Яффа – аэропорт Бен-Гурион, дистанция 28 км. Самолет Тель-Авив – Москва
Холодный душ в полседьмого утра бодрил и заставлял двигаться. Море тоже двигалось, словно старалось дотянуться до них своими белыми лапами-волнами. Он, подходя к палатке, увидел, как Богомила босиком бродит среди этих пенящихся волн, как укротительница среди диковинных зверей, но не стал окликать ее, почувствовал, что она отошла к воде, чтобы побыть там одна. Стал собирать вещи, паковать рюкзак. Алексей возился с «керогазом», варил завтрак. Регина тоже паковала сумку.
Удивительно, как быстро они собрались. Даже Богомила, подошедшая к завтраку, все скидала в свои сумки чуть ли не за пять минут. Достали чашки, сели у котелка. Он чувствовал, что молчание затягивается, наливается, как капля на кончике крана, встал, отошел к своим вещам, достал кремень, что носил с собой во все походы, «вечную спичку», подошел к Алексею, протянул: «Держи. На память. Будешь зажигать свою горелку, если кончится газ в зажигалке». Алексей отложил ложку, взял кремень с пристегнутой к нему железкой, чиркнул, полетели искры. «Ух ты!» Он обрадовался, как ребенок, заулыбался, протянул руку, пожал: «Благодарю! У меня такого не было». – «Ну ка, дай-ка, Леша, мне посмотреть!» – Регина протянула руку, Алексей нехотя отдал ей кремень. Богомила коротко взглянула, чуть заметно улыбнулась. «А почему, собственно, как ребенок? – подумал он про Алексея. – Ребенок и есть. С велосипедом вместо девушки, как подметила Богомила в одном из их разговоров. Вот, еще одна игрушка появилась…»
Богомила забрала его посуду, понесла мыть, он сел на песок у велосипеда, скрутил в жгут свою арафатку, снял с руки веревочный браслет – нехитрые его отличительные черты в этом походе, черты Александра Иваныча, механика по должности. Когда она подошла, он забрал посуду и протянул ей эти вещи: «Богомила, это тебе…» Она вскинула брови: «Вот так?» Он кивнул, не глядя на нее: «Так…» – «Спасибо, Александр Иваныч! Особенно за арафатку, многое она в этой поездке повидала. Не жалко?» – «Нет, – мотнул он головой. – Все мы что-то повидали в этой поездке. Что теперь с этим делать, не понятно» – «Та не перемайтеся, Александр Иваныч! Дома и стены лечат, – она закатила глаза мечтательно: Божечки! Как же я хочу домой, к своей кроватке, к душу, к кофе по утрам…» Он сглотнул комок, взглянул на нее, придал улыбке иронию: «Как мало надо для счастья!» – «Много, Сашко! – она защелкнула браслет на руке, привязала арафатку на сумку. – Потому мы и возвращаемся всегда из наших путешествий домой». Он кивнул, подумав в ответ: «Только иногда возвращаться совсем не хочется…»
