Анаболик сзади:
– Бык, а надо?
А хрен его знает. Ща видно будет.... Опс... Ракета застряёт в материи, ливень гасит остатки радости. Неудачка... Кажется, я что-то сделал не так...Смотрим с Анаболиком друг на друга и разводим руками. Ну, хоть не через чёрную завесу...
Третий блин
Здравствуй, валун. Я почти твой брат, вот только как-то... Ну, схалтурил, с кем не бывает, зачем же сразу так, а? Могли б опять тех парней ловить... Или...
– Бык, попробуй с восточной дороги, – морщась, вполоборота цедит Тоска. Спокойно так цедит. Почти без издёвки. Ей-то пока всё ничего, разве что на брюхе лишнего пролежала под дождём, но в клочья не разрывало от своей же ракеты... потому и спокойна. Нет дрожи ни в руках, ни в голосе.
– Лады.
– Только обойди там подлиннее. Ты у нас заметный.
Будешь тут незаметным, если на тебе ракетница с полным комплектом и добавками на чёрный день, чтоб врагу не досталось.
– Яволь, майн дженераль! – хохмлю я, вытягиваюсь в струнку, надуваю щёки и, подхватив свою чудо пушку, устремляюсь на восточную дорогу.
Дождь... Да чего о нём толковать? Пару раз падаю Скользко уже, а тут суглинок... Всё же достигаю нужной точки. На краю дороги отбойник. Вроде как за ним я и должен хорониться от всех, кто захочет смешать меня с грязью или просто растереть в порошок. Примериваюсь – это вам не холм, ни укрыться, ни прикрыться. Хоть за дождём прячься, ветошью прикидывайся. Не хочу. Не нравится мне здесь. Не верю, что мне за это ничего не будет. Это меня специально за тот поджиг неудачный, да? Так так и надо говорить... Опускаюсь на колено, навожу на фигуру. Там их двое, с моей стороны видно: они как раз где-то на одной линии, толкутся напротив того валуна, ну, вы поняли, точки отсчёта нашей, А камуфляж, который я палил, уже с той стороны от них, ага... Значит – навожу на ближнего, рассматриваю... нет, не рассматриваю, нет времени рассматривать. Жахаю!
Ракета несётся, а я смотрю ей вслед и пытаюсь перезарядиться. Может, и ещё раз засандалю. Или как. Наши молчат. Потому что ещё нет фонтана огня, ничего не взрывается и некого прищучивать в последних судорогах. А вот и он! Ракета проносится мимо цели и врезается в склад каких-то ящиков позади него. Взрыв! Второй, тот, что дальний, как раз делает влево пару шагов... В общем, враг мёртв, хоть и не тот, в которого прицеливался. Начало неплохое, но... странное какое-то. А мишень моя, ну тот самый герой киноленты, которого я хотел из ракетницы к праотцам отправить, из автомата с колена в меня как в портрет вражьего президента от всей души забивает очередь, а то и две. И ведь не лечь в этой позе, не притвориться! Меня скрючивает, заряд выпадает из ракетницы. Я еле подхватываю его, второй рукой прижимаю к животу свои же кишки и так, то ли на карачках, то ли в позе больного геморроем двигаюсь с этого стрёмного места вглубь и налево, к своему валуну. Может, успею, а? Там любимые живые чучмеки. Там Клиф. Он подлатает, он же пока баклуши бил, пусть хоть делом лепила займётся. Слышны выстрелы из винтовок. Ага, девчонки вступили. Теперь да, чтоб автоматчик не стрелял, пока я не вылез куда надо. Подержите его, милые. Мне немного доковылять осталось. Ещё чуток, пусть ливень ему глазоньки порошит, ветер оружие рвёт, пусть... Слышу выстрелы с другой стороны. Ой, ну зачем же так? Ладно, в кисть, я не на ней двигаюсь, пусть сами теперь ракетницу таранят... Потом подберём, если что, никуда она не денется, но в колено-то за что? На одной ноге могу и не доскакать. Кривлюсь, поминаю бармалейскую родню известными только мне междометиями и – ползком. Цепляюсь зубами за прогорклую траву, тянусь. Это чудо, что я ещё в сознании, но кровавый след... Хорошо, что у бармалеев нет собак, тут бы они меня на бифштексы бы порвали, как пить дать. Как я теперь? Меня что, в качестве пророка с десятью пулевыми отверстиями теперь собирать будут? Успею ли я? Смогут ли наши? И тут опять автоматной очередью меня по спине. Наискосок. Всё. Добегался. Дальше без меня...
