Ксюша ничего не ответила и даже не посмотрела в её сторону, а та продолжила:
– Кстати, не думай, что я тебя куда-то повезу! Тут ходят электрички, так что сама! Соберёшь вещи, закроешь дверь, а ключ положишь на крыльце в сапог. Всё поняла?!
Женщина пренебрежительно посмотрела на девушку и ушла, оставив Ксюшу наедине с её горем.
– Бро, ты прости, что назвал матери этот адрес! Просто она сказала: у неё есть неоспоримые доказательства, что Ксюша – аферистка! – начал оправдываться Никита, как только они тронулись.
– Слушай, давай не будем развивать эту тему. Проехали, – кинул молодой человек.
– Не сердишься?!
– Нет.
– А с Ксюшей что?
– Ничего. Забуду! – Артём со всей силы, до боли сжал руль.
– То есть всё?! Точно разбежались?! – не унимался Никита.
– Ник! – молодой человек сердито посмотрел на друга. Большего всего сейчас он хотел не думать о ней, выкинуть из головы всё то, что с ним произошло в последние три недели.
– Ладно, не трогаю больше! Кстати, ты видел, сколько на спидометре?
– Не бойся, не убью тебя!
Ксюша вошла в дом и грустно посмотрела вокруг. Всё словно поблёкло, и только воспоминания преследовали её, куда бы она ни взглянула.
Девушка направилась в спальню за своей сумкой и увидела на трюмо одиноко лежащее проволочное колечко Артёма. Дрожащими пальцами она взяла его и сжала в ладони.
По щекам снова потоком побежали реки её боли.
Ксюша пошла на кухню и села у окна. Сил собирать вещи не было совсем. Она разжала кулак и снова посмотрела на реликвию.
«Я сохраню твоё проволочное колечко на всю жизнь», – откуда-то издалека услышала она свой голос.
«Хорошо, а я сохраню твоё», – так же явственно прозвучал ответ Артёма.
Девушка глянула во двор. На глаза попались качели, и снова память вернула её в прошлое. В тот вечер, пронизанный любовью и счастьем. Она почти ощущала его объятия, его долгий глубокий взгляд, который и без слов говорил ей о чувствах, и фразу, которую она будет помнить всегда: «Я не вижу своей жизни без тебя. Я хочу, чтоб ты стала моей женой, родила мне детей».
Ксюша тяжело вздохнула и, положив руки на стол, легла на них.
«Если бы ты не была такой трусихой, если бы ты призналась во всём и объяснила ему всё сама, то, возможно, не страдала бы сейчас и не лила слёзы», – корило её внутреннее «я».
Она с грустью подумала о том, что эта история началась с обмана и разоблачением его закончилась. Всё было логично и закономерно. От этих мыслей слёзы снова начали душить её.
