И хозяин не принуждал лентяя работать. Он хорошо кормил и хорошо одевал молодого бездельника.
Прошел год, хозяин дал лентяю, как было уговорено, один золотой и отпустил его.
Пришел сын домой.
— Ну как, сынок, поработал? — спрашивает отец.
— Поработал.
— Получил за свой труд плату?
— Получил.
— Дай-ка ее сюда!
Подал сын отцу полученный от хозяина золотой.
Отец взял этот золотой и, даже не взглянув на него, забросил в реку. Сын нисколько не удивился и не обратил никакого внимания на такой странный поступок отца. Да и деньги-то какие, подумаешь, — всего один золотой!
— Ну, сынок, — сказал после этого отец, — поработай еще годик!
И отвел его в другой аул, к другому хозяину. С этим хозяином он уговорился, что сын проработает у него ровно год и получит за свой труд один золотой.
Этот хозяин, как и первый, подумал: «Может, привели ко мне этого молодца затем, чтобы испытать, каков я. Нет уж, не стану заставлять его работать, а то будет потом говорить, что у меня жалости нет!»
И он не стал принуждать лентяя к работе: хочешь — работай, не хочешь — не надо. А кормил и одевал лентяя хорошо.
Когда прошел год, хозяин дал ему золотой и отпустил домой.
Пришел сын к отцу.
— Ну, сынок, работал ты? — спрашивает отец.
— работал.
— Получил деньги за работу?
— Получил.
— Дай-ка их сюда!
Подал сын отцу золотой. Отец взял этот золотой и забросил его в реку. Сын по-прежнему не обратил никакого внимания на поступок отца — даже не спросил его, зачем он бросил золотой в реку. Видит отец, что не так шло дело, как ему хотелось.
На третий год отвез он сына в дальний аул и отдал в работники.
— Вижу я, — сказал отец хозяину, — что ты человек небогатый, поэтому и не прошу никакой платы за труды моего сына. Пусть так работает!
Догадался хозяин, что неспроста привезли к нему этого молодца. С первого же дня он заставил его работать и не позволял ни на минуту сесть передохнуть. Только вечером, когда солнце зашло, он дал ему поесть.
Так и пошло день за днем: хозяин встанет чуть свет, примется за работу и лентяя поднимает. Сам трудится без устали и парню бездельничать не позволяет.
Тяжелым показался лентяю труд: он и охал, и кряхтел, и потом обливался, а хозяин будто и не замечал этого. Только одно повторял:
— Как я работаю, так и ты работай! Ни в чем от меня не отставай! Не будь лентяем! Не будь дармоедом!
Видит лентяй, что не спрячешься от работы.
И со временем так привык трудиться, что его и понукать не нужно было. Прежде хозяин подгонял его да бранил, а теперь иной раз и похваливал.
