В Вольных городах дела обстояли немногим лучше. Со смертью Рома государство потеряло своего единственного маршала. Тебе оно оказалось беззащитно. У них больше не было лидера. Гражданский совет погряз в противоречиях. Некоторые города и вовсе объявили независимость, мотивируя своё решение тем, что им было не выгодно более находиться в союзе… Назревали непростые времена.
Впрочем, все эти распри оказались не более чем преддверием настоящего бедствия, бедствия, которое замыслила природа…
Великая река, бившая через весь континент, была ключком к его процветанию. Её воды, опосредованно и напрямую, питали эльфийские урожаи. После победы над армией Маргулов в реку оказалось сброшено несколько сотен тысяч мертвецов. Тел оказалось настолько много, что в какой-то момент они полностью остановили её течение, как дамба. Постепенно вода всё же нашла дорогу — она всегда её находит, — и своими усилиями растолкала затор, но произошло это лишь после того, как она вдоволь пропиталась гнилью и трупным ядом. После этого её бурные потоки стали разноситься отраву по всей срединной равнине.
В главную вену материка пустили яд.
Многие колодцы оказались отравлены. Слегли целые деревни. Эльфы пили воду и заболевали. Орошали ей свои поля, и после этого на них не могло взойти ни единого колоска. Это была катастрофа. После войны на пиршество смерти разом заявились чума и голод. Спустя всего пару месяцев все дороги на континенте наполнили страдающие, умирающие, больные беглецы. Они искали спасения и стремились на запад. Под каждой колеёй лежали гниющие горы трупов. Пустели деревни, города… Под конец первого года число мёртвых перевалило за двести пятьдесят тысяч. Едва ли не столько же в своё время убили Маргулы! Часто бывает, что незримый противник намного опаснее явного…
Начинались смутные времена… Многие эльфы видели перед собою лишь нескончаемый мрак…
Что же до сильных мира сего… Весь этот год императрица Мира находилась в трауре. Дни напролёт женщина проводила со своими детьми, избегая государственных дел. Она больше не кричала, не смеялась. Чёрную броню, которую она всё время носила, теперь сменили просторные белые мантии. Те немногие слуги, которых женщина всё ещё к себе подпускала, её не узнавали. Многие шептались, что императрица — безумна. Что она никогда уже не оправиться и не покинет свой дворец, что сейчас — именно сейчас —самое время действовать, чтобы захватить трон…
Никто не посмел этого сделать.
