— Держи пока, — сказала я, отдавая ей куртку. — Потому что я скоро вспотею, а это тоже не лучший исход.
Веток на полянке было достаточно. Я помнила наказ Романа не уходить, но пока, по моим прикидкам, у нас оставалось еще работы на час или даже больше. И трудно было сказать. на сколько хватит костру этих веток, ненадолго, скорее всего, но пока есть возможность, надо выдать весь максимум, и я старалась на совесть. Такая работа к тому же меня успокаивала.
— Ну я почему ушла, — рассуждала Милена, брезгливо поднимая наманикюренными пальчиками ветку и рассматривая ее. — Понимаешь, приходит баба. Ну как баба — лет сорок, серый пучок, косметики вообще ноль, хоть бы тоном для приличия намазалась, бровей нет, одета как мымра. Ходит и смотрит чего -то там. — Она соизволила наклониться, подняла еще одну ветку, а потом терпеливо подождала, пока я отнесу свою кипу. — Ну смысл такой что-то рассказывать? А потом смотришь, она всякой уходовки накупила на тридцать тысяч. Откуда я знаю, что этой тетке вообще было надо? Она же страшная и без кольца. А мне потом менеджер ничего не засчитывает.
Я скривила губы, подняла голову и посмотрела на это чудо. Если так можно о ней сказать
— чудо редкость, а это... курица. Никогда не смотрела в глаза обычных фермерских кур, но тут, бесспорно, что-то мелькало общее.
— Кумушка, — процедила я, даже не пытаясь скрыть превосходство, — ко мне приходит клиентка, похожая на метлу. Пятидесятый размер, на голове пакля и двигаться она не умеет. «Баба», как ты говоришь, бестолочь ты дикая. Но если я посмотрю на клиентку как на дерьмо, не выясню, что ей надо — поверь, что ей не в «Тиндер» фотки выкладывать! — она уедет к другому фотографу на своей крутой тачке, а я останусь без работы и без бабла. Только я выясняю, видишь ли, в чем задачка, и выходит у меня на фотографиях то наяда, то королева, и стоит это все — студия, костюмы, макияж, съемка, постобработка — столько, сколько ты не сможешь заработать за месяц. Люди принесли тебе деньги — ты клювом щелк-щелк. Нет, мне тебя даже не жалко. — Я рассмеялась, вручила ей кучу веток. — Раз лень нагибаться, давай носи. Ноги, надеюсь, у тебя крепко привинчены.
Милена обреченно зашаркала к костру, а я подумала, что мои слова так за всю мою жизнь не пропадали даром. С таким же успехом я могла рассказать это белке.
Я сделала несколько наклонов в разные стороны, чтобы расшевелить мышцы и разогнать кровь, и вернулась к своему нехитрому делу.
