Седжон придвинулся к зеркалу, смотрел на мужчин без шляп и накидок, а с короткими волосами и сияющей обувью, не похожей на его балмаксины. Женщины были с забавными прическами и голыми ногами, их одежда раскрывала их фигуры. Но что-то привлекло его взгляд. Вывески магазинов. Они были линейными.
— Это хангыль? — спросил он едва слышно, потрясенный тем, что видел. Он не ждал ее ответа. Он вытащил перо и написал на бумаге пару букв, а потом зеркало замерло, и картинка угасла. Пару мгновений он слышал только водопад и их дыхание. Его было быстрым. — Так рано, — прорычал он. — Мне нужно больше времени.
Его пальцы сжимали бумагу, чернила там были еще мокрыми.
— Чона, что так вас беспокоит? Зачем королю переживать из-за создания языка?
Он опустил плечи, глядя в окно на беззвездную ночь.
— В Чосоне монахи-буддисты — хотят, чтобы мы следовали их писанию, пока бедные остаются бедными. Все они ненавидят меня. Только янбаны могут читать и писать, но они знают только систему слов минг. Беднякам надоело служить им. Почему мы не можем сделать что-то для своего народа, чтобы бедняки тоже смогли читать и писать? Как долго мой народ будет страдать? Мудрец может выучить хангыль до обеда, глупец может изучить его за десять дней. Этого я хочу от хангыля. Мне нужна помощь, и если они узнают, что с этим связана женщина, мне придется казнить себя. Уже ходят слухи о том, что Чан Ён Силь. Как он сделал пушку? Где он ее проверял?
Он ждал ее реакции, потому что хотел бы знать сам. Где она проверила оружие? Как она его создала, если не выходила из этого дома? Кем она была? Откуда? У нее были скрытые мотивы?
— Чона, можно сделать предложение?
Он улыбнулся, в этот раз счастливо.
— Чан Ён Силь, — сказал он, — когда ты так говоришь, я знаю, что ты задумала нечто невероятное. Великий Конфуций говорит, что обычное — просто, но необычное выделяет из толпы.
Ён Силь поклонилась.
— Вы очень добры, Чона. Если вы так переживаете за меня, то я предлагаю открыть новую школу ученых, где люди всех социальных классов смогут сдать экзамен и участвовать. Вы сможете поделиться с ними желанием создать хангыль.
— Они слишком общительные. Вскоре разнесется слух, что мне кто-то помогает. Что Чан Ён Силь скрывается.
— Можно сказать им, что это тайная миссия, что их отчеты будут анонимны, а открытия — тайной. Вся работа будет от лица Зала Достойных.
— Зал Достойных?
— Название школы.
Он обдумал это. Она была права. Это звучало как хороший план, но как он мог объяснить частые визиты к ней, особенно поздно ночью, не вызвав сплетни? Седжон поднял свечу и огляделся, сосредоточился на маленьком прямоугольном предмете на столе. Картина на стене с котом и бабочкой, он не мог разобрать подпись художника. Они были цветными? Или свеча запутывала его глаза? Он никогда не видел что-то такое невероятное во всем Чосоне.
