Короче говоря, "намазать лоб зеленкой" вполне могли: за убийство мирных людей, за изнасилование, за предательство или мародерство. За тяжкие преступления, но не за пьянку. В принципе, вполне заслуженное наказание, будь ты "стрелковцем", гражданским или кем-либо еще, без разницы. Трибунал в военное время всегда существовал. Но и это, возможно, были лишь слухи. Никем конкретно не подтвержденные. Может, скорее для острастки распускались.
Между словами и делом зачастую целая бездна. Правда она всегда двусторонняя, как медаль, - в зависимости от того, кто первым инициативу перехватит. Бабурка, что касалось расстрелов, ничего подобного собственными глазами не видел, а чужому языку он не верил. У Романа же, как и у многих людей на Донбассе, оставались одни вопросы и тлела надежда, что заварушка эта продлится недолго.
Все ждали конкретной военно-политической помощи от России и скорых побед...
Крым подошел к Са**нову и предложил:
- Румын, если хочешь, идем до Скифа. Расскажешь о мародерстве.
Роман в раздумье покачал головой.
- Ты слышал, что он говорил?
- Да, ни че, не тушуйся! Отрекомендую. Хочешь, расскажи все. Если нет - нет.
К**шеев стоял рядом, прислушивался.
Сказать по чести, Алексей внешне не дрожал, но по глазам было видно: страх торчал в нем, как кость в горле. А у кого душа ни ушла бы в пятки, окажись он в подобной ситуации? Да и Роману было понятно как дважды два четыре - дело непростое: амба, приговор. Тоже холодок бежал по позвоночнику. Инстинкт самосохранения всегда влечет к одной цели - выжить.
- Ромчик, может, не надо, а? - попросил Алексей.
- Надо, Федя, надо, - неумолимой крылатой фразой из советского кинофильма ответил Роман. И сказал это без иронии. Для себя он решил: если сейчас слабину дам, то потом и с поля боя, обмочившийся-обделавшийся, драпать начну! Нельзя терять лицо. Короче, или сейчас, или никогда. Будь что будет.
- Идешь или нет? - переспросил Крым. Особо, конечно, не настаивая, чувствуя, что в душе Са**нова происходит какая-то борьба.
- Иду, - согласился Роман, переборов в себе грызущие чувства и почему-то неожиданно вспомнив слова своего деда, в котором, словно в зеркале, всегда отражалась душа русского народа: "Жизнь рисует характер человека, совершенные им поступки, а не пустые слова".
Они подошли к командиру.
- Сергеевич, - обратился к Ходаковскому Крым, - вот человек, он знает про мародеров.
Тот холодно смерил взглядом Са**нова с головы до ног.
- Слушаю тебя, - сдержанно сказал комбат.
