Лишь однажды сестру вытолкнули за двери с комментарием:
— Пустая.
Мне в этот миг стало откровенно страшно. Но я не смела дрогнуть, замечая, что оставшиеся две сестры рядом даже не шелохнулись.
Несчастную по непонятным мне критериям «забракованную» сестру наставницы оттеснили в затемненную часть коридора. Присмотревшись сквозь ткань капюшона, я обнаружила там еще трех сестер…
Когда настала моя очередь ступать в зал для неведомой проверки, главная жрица окинула меня пристальным взглядом, но я уже понимала — она смотрит на мою внутреннюю суть через силу Алади.
— Неймарец?
Единственное что она спросила у стоявших за моими спинами, словно отрезавшими путь к отступлению, сестер-наставниц.
Почувствовав, что они подтверждающе кивнули, я споткнулась. К чему они вспомнили Тьер-Тенга? Неужели моя тайна раскрыта и кулон, что и сейчас болтается на груди, имеет какое-то значение для Алади? Может помешать мне пройти проверку? Последнего, видя словно отверженных сбившихся в темном углу сестер, я опасалась больше всего!
Но как пройти?
Помещение за дверями оказалось небольшим, с колодцем, наполненном силой богини, в центре.
— Иди к ней, — указала главная жрица на светящийся голубым зев, оставшись возле двери.
Узоры на моем теле вспыхнули, засияв ярче, как если бы их подпитывала близость к колодцу. Умирая в душе от страха, я двинулась к центру. И с каждым шагом идти становилось все легче, тело казалось невесомее… Под конец, по ощущениям я плыла по воздуху. Плыла пока голубоватая энергия не выплеснулась, обхватывая мое тело.
Языки холодной и пугающей материи заскользили по телу. Никогда за всю свою жизнь я не сталкивалась ни с чем подобным. Чем бы не была эта энергия, она подавляла, до одури пугая каждую частичку меня.
Эта силы осязалась как жалящие разряды, оплетающие тело. Особенно ноги. И голубоватое сияющее облако холода ползло выше, сковав ноги и… протискиваясь внутрь моего тела. Душу затопил ужас вперемежку с отвращением.
Насилие. Единственное что осознавала я сейчас. Происходящее с моим телом было… противоестественным. Отвратительным и… губительным. Никогда бы не подумала, что это возможно, но сейчас отчетливо распознала жалящий холод, сковавший матку.
Не спросили и словно вскрыли и детально рассмотрели каждую клеточку моих детородных органов. При этом я застыла в обреченной покорности, не имея возможности вывернуться из этой паутины.
И тут же, заставив меня нервно дернуться, голубоватое пламя в колодце взметнулось, словно взревев в безмолвной ярости. Оно полыхнуло так сильно, что на секунды отчетливо высветило каждую щербинку в каменной кладке стен. И выражения лиц оставшихся в стороне. Потрясенное неверие на лицах неизменно невозмутимых наставниц и брезгливое презрение в глазах главной жрицы.
