И всё же можно было разглядеть ожидания лачуг, глиняных домов и кокосовых пальм. Гидра косилась в окно, достраивая для себя картину пёстрых людных улиц, рой мух и взволнованные взгляды смуглых простолюдинов. Она успела увидеть город не с высоты экипажа — когда она сбегала в лес, ей доводилось проходить окраинными улицами. Во время таких вылазок она скрывалась от чужих глаз неприметным платьем и глухой дупаттой, которой обматывала голову и плечи. Чувство незащищённости под взглядами бедняков пугало её. Поэтому она по возможности избегала дорог Арау, предпочитая выходить через задний ход замка сразу к скалам и лесу. Впрочем, она знала: как она была заперта в своей девичьей спальне Оскала, так и эти люди заперты в Арау. Каждому на свете отведена своя клетка.
Теперь же Гидра размышляла о том, чья клетка просторнее.
— Гидра, — обратилась к ней леди Ланхолия Гидриар. Её собранные в корону волосы величаво покачивались по ходу экипажа. — Повтори мне все титулы диатрийской семьи.
«Ну, началось», — подумала Гидра.
— Король Рэйки, Его Диатрость Эвридий Астрагал, марлорд Дорга, Лавиля и Тиса.
Тот самый славный герой, объединивший Рэйку и получивший ожоги от злобного дракона Мордепала. Её будущий свёкр.
— Его супруга, Её Диатрость Монифа Астрагал, в девичестве Мадреяр.
Та самая прекрасная леди из Мадреяров, чья красота была воспета от западных морей до восточных ржавых скал. Та, кого Эвридий предпочёл леди Тамре, что обезумела от ненависти после его отказа.
— Их старший сын, наследный принц Рэйки, Его Диатринство Эван Астрагал, двадцати двух лет от роду. Он обручён с чёрной принцессой Цсолтиги.
Тот самый принц-диатрин, который стал бы её мужем, если б уже не был помолвлен. Но его невесте было ещё четырнадцать, и ему предстояло дождаться, когда ей станет хотя бы пятнадцать.
— И наконец их младший сын, Его Диатринство Энгель Астрагал, двадцати лет от роду.
Принц-диатрин, известный белизной своих волос и благородством своих нравов. Хотя, признаться, Гидра никогда им не интересовалась.
«Если мне предстоит быть его женой, ещё наслушаюсь», — справедливо полагала девица.
Мать кивнула, притворно улыбалась. Но Гидра не верила её улыбке. Стоило матери заметить, что отец не впечатлён, она тут же посуровела и нахмурила густые соболиные брови. И продолжила допрос:
— Ты знаешь увлечения диатрина Энгеля?
— Откуда? — вырвалось у Гидры. Осуждающий взгляд всех домочадцев дал ей понять, что следовало промолчать. И она пробурчала:
