— Приветствие на сциите?
— А-а… — Гидра собралась и протянула музыкально, поднимая ноту. — Таа-ру.
— Таа-рэу! — оскалился Тавр. — Ничего не понимаешь в сциите. Если он тебя сожрёт, сама виновата.
«Я о сциите только читала, да и то минуя твой запрет», — устало подумала Гидра. — «Но, как любой гордый отец, он полагает, что часть его навыков перешла к детям вместе с его бесценной кровью».
Тавр медлить не желал. Он уже произнёс приветствие перед озером. Громко, чётко и настойчиво. Его привычно неприятное лицо освободилось от гнусных замыслов. Он хорошо следовал собственным инструкциям.
Гидра поспешила подавить страх и злость, что заискрились в груди. И хотя она стояла чуть позади Тавра, всё равно ей не сразу удалось совладать с собой.
Вода вспенилась, забурлила. В жарких парах над прудом медленно поднялась шея Лукавого и плечи передних лап. У него была гладкая чешуя глухого зелёного цвета, как листья трилистника, и цитриново-жёлтые глаза, что зажглись на высоте двух метров. Вальяжный, с гривой, похожей на поросль водорослей, дракон упёрся крючковатыми пальцами в край своей купели. И от одного вида его когтей Гидра ощутила страх, который тут же проглотила и упёрлась взглядом куда-то в воду.
— Ну что, Лукавый, переедешь к диатрам? — произнёс Тавр спокойно и с улыбкой. А затем потряс тушкой ягнёнка у него перед носом.
Зрачки дракона стали шире, из змеиных чёрточек превратившись в кошачьи, когда он уставился на еду. Длинная узкая морда его походила на копьё, что венчалось гривой и тремя парами рогов разных размеров. Самые крупные закручивались назад и вверх, как у оленя.
Болотный, горный, морской, — все эти классификации в основном говорили лишь о том, где зверь предпочитает отдыхать и охотиться. Крыльями обладали они все, равно как и огонь у любого из них был способен спалить целый город.
Но, подобно людям, всяк имел свой характер. Лукавый не привык спешить и размеренно покачивался с лапы на лапу, высунувшись лишь наполовину из своего озера.
— Гидра, — не оборачиваясь, велел Тавр. — Давай. Скажи ему, что вы отплываете сегодня.
Гидра собралась с духом. Сконцентрировалась на едином ощущении путешествия, представила себе корабль. И наконец взглянула в лимонно-жёлтые очи дракона под цепочкой выпуклых, как рожки, чешуек.
Но этот нечеловеческий взор тут же выбил из неё дух. Она никогда не смотрела в глаза дракона до этого — только читала о том, как это делали герои древности. Как они годами тренировали владение собственным разумом, чтобы предстать перед крылатыми хищниками своего рода. Или как безродные герои, в чьих жилах была хоть капля крови Кантагара, вдруг ловили взгляд дикого дракона и своей волей неожиданно вызывали уважение у огненного хищника.
