– Слушай, жаль, нельзя эту милоту домой забрать. Единственное светлое пятно в этом розовом безобразии.
Она взяла из моих рук бегемотика и стала тискать его. Вот была согласна на все сто! Чувствую, что сегодня их мигом разберут: на борту очень много детишек.
– А тебе тоже не нравится наша форма? Я думала, что одна такая. Розовоненавистница.
Девушка хмыкнула и помогла мне закрыть тележку. Она сбоку заедала. Тяжеленная такая, жуть просто. Мне опять толкать ее. Руки отвалятся.
– Руслана, если ты думаешь, что все здесь присутствующие рады наряжаться в эти поросячьи робы, то ты сильно ошибаешься. Говорят, что этот трэшовый цвет лично генеральная выбрала. Или дочка ее, Света. Девчонка прикольная, но вкус у нее… Одним словом, блондинка.
Настя закатила глаза и, осмотревшись, задрала пальцем кончик носа, чтобы он стал похож на пятачок, и пару раз хрюкнула.
– Тетенька, это не свинка, это бегемотик. Он не хрюкает, а рыгает, как папа.
Синхронно опустили вниз глаза и увидели крошечную девочку лет четырех. Маленький ангелочек с пшеничными кудряшками, голубыми глазами в точно такого же цвета платьишке. И с очень длинным язычком. Еле сдержалась, чтобы не захохотать.
Подняла глаза на Настю, но и она покраснела от натуги. В этот момент к нам подлетела пунцовая мама.
– Ой, простите, девушки! Ирочка, ты что такое говоришь! Папа не рыгает, как бегемот.
Девочка нахмурилась и выдала:
– Нет, рыгает! Ты сама говорила, что он разевает рот, как бегемот, храпит, как паровоз, и пукает, как скунс-вонючка.
Ну все. Можете меня выносить. Лицо женщины стало цвета спелой помидорки. Она прижала руки ко рту, но было поздно. На наш смех прибежали и другие члены экипажа, и молодой невысокий мужчина. Скунс-вонючка.
Посмотрели на него и снова зашлись в приступе смеха. В итоге Настя успокоилась первой. Растолкала нас и дала отмашку на подготовку ко взлету.
В этот момент посередине ряда меня остановила очень красивая женщина и заинтересованным тоном спросила:
– Девушка, на этом рейсе пилот Станислав Сташевский, верно?
