Только все хорошее, как правило, быстро заканчивается, а в моем случае – слишком быстро. Плечо стало ныть уже через пару минут моего чувственного танца. И я устала.
Если бы не это, то, возможно, смогла бы разобраться еще в одной незнакомой мне эмоции. Новой. Когда от пристального взгляда сидящего напротив мужчины горела кожа, а грудь ныла, когда ее касался холодный пилон.
Внутри что-то зарождалось. Что-то неизвестное и неподвластное мне. Хотелось сделать каждое движение более чувственным, сексуальным. Дать волю неведомой страсти, что клубилась где-то внутри меня. Хотелось продолжить этот танец уже без пилона, с ним…
Поэтому, когда тело стало подавать сигналы к прекращению, медленно спустилась к основанию пилона и встала босыми ступнями на холодный пол. Чтобы прийти в себя. Отдышаться. Сбросить это глупое наваждение.
Сбросить и с улыбкой обернуться к Стасу.
Он сидел в напряженной позе, сжимая в руках полупустой бокал вина. Одна из бутылок была почата, а в соседнем, моем, красовалась рубиновая жидкость.
Набросила на себя платье, надела сандалии и плавно приблизилась к мягкому диванчику. Присела, взяла тонкую хрустальную ножку и поднесла бокал к губам.
Вино было приятное, прохладное. Оно растекалось внутри, растапливая чувства и эмоции, что еще недавно владели мною на пилоне. Наконец-то мужчина отмер.
– Я должен извиниться. Это действительно прекрасно. Со стриптизом не идет ни в какое сравнение. Как плечо?
Удивленно посмотрела на него. Даже прищурилась в недоверии, но Стас был сама серьезность. Ни единого намека на сарказм или ехидство. А больше всего меня поразило то, что он спросил про плечо…
Я не самый открытый человек в мире, когда дело касается моих проблем. Так было всегда, за это меня многие и любили в танцевальной тусовке, но сейчас внезапно для самой себя призналась:
– Если я хочу танцевать дальше, мне нужна операция. Без нее могу только вот так, – сделала движение рукой в сторону пилона. – Недолго, несложно, не в полную силу…
Замолчала. Думать об этом, говорить с врачами – это одно, а признаться другому человеку – совсем другое. На мгновенье стало даже неуютно. Но тут мою руку накрыла мужская.
– А если я принесу извинения за свое поведение и оплачу ее? У меня есть прекрасные связи в одной немецкой клинике. Они там ставят мировых звезд на ноги, и потом даже и не верится, что у них были какие-то травмы. Русь, не отказывайся, прошу тебя.
Я должна была ответить что-то едкое. Должна была попросить его засунуть свое предложение туда же, куда и просьбу стать его любовницей. Но слова застряли у меня в горле. Потому что он сказал это без пафоса и надежды на взаимность.
