В выходные дни Виталик сидел на крыше нашего сарая, с которой открывался прекрасный вид на большой деревенский пруд, который по ошибке именовали «барский», хотя он принадлежал раньше монастырю и его следовало называть «монастырским». Внимательный и целеустремленный, он ни разу не пропустил выход на купание трех подружек – двух сестер, дочек директрисы школы и своей пассии – Тани. Мнительный, но доверчивый, упрямый, но послушный, влюбчивый, но осторожный Виталик успел за три года сменить пять девушек, но о них чуть позже и отдельно.
Для описания последних событий необходимо ввести еще нескольких персонажей. Двое из них ближайшие ученики и последователи Митьки Ряжнова – громадный богатырь Сережка, в миру Логунов, по паспорту – Михайлов, по прозвищу «Мамонт» и Генка Молоканов, одноглазый полутораметровый парень, которого все знали как «Пирата Степановича». Сережка вырос под стать Константину Маковскому и «Ермаку», чувствовал свою фонтанирующую избыточностью силищу и постоянно всех толкал, или задирал, избегая, однако, двоих самых мощных. Когда он шел по деревне, казалось, что им занято половина улицы. Колорит придавала телогрейка, надетая на голое тело, семидесятого размера, завязанная снизу на узел и не застегнутая ни на одну пуговицу. «Пират», хотя и был старше на три года, «отирался» около него наподобие адьютанта. Глаза он лишился при исторических обстоятельствах. Первого марта 1956 года, семилетний Генка ошивался около сельсовета, в который то и дело заходили местные руководители, учителя и рядовые коммунисты. Обсуждался доклад Хрущева о культе личности. Обычный народ не пускали и с десяток человек толклись у входа шушукаясь с неподдельным интересом. Вокруг сельсовета и около школы глухонемых стояли на привязи полтора десятка лошадей, запряженных в сани – приехали со всех окрестных колхозов, а округа была немалая – одиннадцать деревень. На двух конях прискакали верхом.
Так уж сложилось, что к окончанию закрытого партийного собрания, шустрый Генка вздумал поймать воробья, клюющего лошадиный помет сзади сельповского жеребца, темно-коричневой масти. Удар копытом отбросил пацана метра на три, прямо к ступенькам крыльца. Подкова сделала свое черное дело – залитый кровью «Пират» лежал без сознания и без глаза… Коммунисты разъезжались ошеломленные дважды за день.
…В пятницу народ старался улизнуть с работы пораньше. Виталик исключением не являлся. Целый день под присмотром, а скорее, надзором бригадирши Крутелевой, бригада убирала сено. Витька Балашов на самоходном шасси Т-16 сгребал его тракторными граблями в валки, а Виталик, на маленьком Т-25, тракторными вилами-копнителем собирал валки задним ходом и толкал большие объемы сухого сена к будущим стогам. Хотелось отмыться в пруду от прилипчивой сенной трухи. В половине пятого всеми правдами и неправдами бригада разбежалась.
