– Где у тебя болит? – Мои ушки, они застряли. – Вот давай передохнём и подумаем, что же нам с тобой придумать то такое.
Кастрюля постепенно согревалась и не была такой уже холодной, какой была несколько минут назад.
– Ну вот видишь, до чего доводят игры без присмотра взрослых. – Я больше не буду. – Слушайся старших и играй в свои игрушки-сказала бабушка грозно. – Да я понял уже, буду послушным мальчиком, а ты мне веришь? – Да верю. Ну что король Артур, пойду в сени и попрошу козу Дрозу пусть она тебе поможет, главное не бойся и не убегай никуда.
Марфа Васильевна была уверена в том что внучёк будет послушным и не убежит.
Сени были просторными с множеством бочонков, кувшинчиков, а большие две бочки стояли по углам, с краю одной из них свисал ковшик.
В другом углу лежали аккуратной стопочкой дрова и хворост. Галоши, тапки и башмачки всегда были под лавкой, на стене у двери висели банные берёзовые веники, а с другой стороны стаяла широкая лавка, которую подвигали к праздничному столу. Табуретки были рядом с лавкой, а возле большой деревянной бочки с холодной водой, располагалась та самая небольшая мисочка с козьим маслом, бабушка его взбивала из сливок от молока в глиняной посуде деревянной ложкой.
Раздался звук падения табуретки.
– Что такое? Надо бы поспешить в комнату, – подумала бабушка. -Там было, всё вверх дном, полотенчики, которые лежавшие на табуретке, валялись на полу вместе с мальчиком. – Эли, сынок, ну ты же мне обещал, что будешь слушаться. Ты хоть не ушибся? – Ой, как больно то. – Где болит? А всё вижу как ты держишься за коленку.
Бабушка успокоила его, приподняла голову вместе с кастрюлей, а масло поставила на пол. На полу было множество разбросанных вещей: упала вешалка с одеждой всех членов семьи, бабушкиными, и даже и мамины. Вещи дедушки давно хранились отдельно с тех пор как его не стало. Марфа Васильевна всё берегла их в память об своих близких и родных людях.
Она приоткрыла глиняную ёмкость, стала захватывать масло двумя пальцами и просовывать внутрь кастрюли.
Внучёк успокоился, когда почувствовал привычный нежный аромат козьего масла. Одно мгновение и посудина была снята с головы ребёнка. Ах, сколько счастья, радости было!. На заплаканном лице всё же большие были слёзы радости, нежели печали.
– Ты свободен, а вот ногу ты сильно ушиб. Иди за стол, а хочешь, пойди приляг в кроватку.
Переступая с ноги на ногу и прихрамывая Эли почувствовал, что его игра продолжается, в припрыжку запрыгал на одной ноге в свою комнату.
