– А что братцы взорвем пару домов!
Все остолбенев от такой наглости, посмотрели в сторону царя, царь тоже удивился, но по старой привычке виду не подал, и лишь спросил – пошто?
На что отмороженный, ничуть не смутившись ответил – а рази вы забыли чему нас учили, если не можем купить, надо запугать! Скажем народу мол пришли бородачи с гор и уже не дадут нам покоя, ежели мы не консолидируемся подле царя, а под это дело и примем новый указ о борьбе с лихим людом, где запишем что можем брать всех по подозрению в принадлежности к борадачам, и отбирать кубышки всех, по нашему мнению, неблагонадежных, а кто не будет отдавать – посадим на кол и обьявим, посмертно, пособниками бородачей!
– Во – вырвалось из груди царя, от осознания что убьет сразу всех зайцев, и претендентов на корону прищучит, и вертикаль власти укрепит, хотя в то темное время и не знали ни о какой вертикали, а понимали просто и точно – самодержавие. И, главное, мечта стала так близко что только руку протянуть!
Обсудив детали разошлись опричники почивать, ибо перед началом большого дела полагалось хорошо отдохнуть!
Дело прошло как по маслу сначала одна а вскоре и другая избы взлетели на воздух похоронив под обломками некоторых из народонаселения, что стали великими жертвами в борьбе за идеалы царя-батюшки и его опричников!
И вышел государь к народу, и бросил об пол заранее приготовленную ушаночку, и прослезившись так, что даже сам в это поверил, впервые сорвал с себя ненавистную одежду, разорвав тельник на груди, взопил, обращаясь к люду:
– Доколе? Доколе народ честной, мы будем терпеть как нас убивают и запугивают, запугивают и убивают? И решил я, заради вашего же спокою, выпустить указ о борьбе с лиходеями бородачами, а поддержи народ меня, чё б даже в сортирах мочить эту нечисть!
И закричали переодетые в народ опричники – Да, батюшка, да!
И поддержал их несмело напуганный люд, – Угу, угу!
Ведь и предположить даже не могли люди что человек, а тем более царь, может сделать такое со своим собственным королевством. Но разница была только в том, что народ принимал царя за человека, но царь не считал народ за людей.
Сказано – сделано, работа у опричников закипела с новой силой! И отбирали опричники кубышки, а богатых которые упирались называли врагами царя и государства, что впрочем в те темные века самодержавия было одно и то же! И бросали их в тюрьму, прибирая к рукам их хозяйство и пуская трудящихся здесь голозадых, как они обычно называли сограждан, по миру!
