2891 г. от ЯБТ.
Сна не было ни в одном глазу. Бен-Саллен ковырял палкой в углях, глядя на дергающиеся язычки пламени. Вокруг было настолько тихо, словно он находился в комнате без окон и дверей. Даже шума прибоя не было слышно. Полное безветрие. Дым от костра полз ровной полосой вверх и растворялся во тьме.
Они высадились на острове уже на закате. До наступления темноты оставалось не больше часа, поэтому совместным решением было принято заночевать недалеко от берега. Первым на стражу заступил Йов, потом Девана, за ней — Морк. Полночь досталась Бен-Саллену. Но ему не пришлось мучить себя несвоевременным подъемом — сон к нему не шел. Весь вечер и часть ночи до полуночи он пролежал в полудреме. Что-то его тревожило. Что-то, связанное с островом. И дело вовсе не в волнении от того, что они — единственные, кто посетил его за последние две с половиной тысячи лет. Что-то на Околосе было не так.
Посмотрел на небо, где из-за громадной тучи высунул один бок Хиш. Остальных лун видно не было. К сердцу прилила кровь, а на лице выступил румянец. Полнолуние было в разгаре.
Полнолуние.
Когда-то давно от одной лишь мысли о нем следопыта бросало в жар. Потому что в полнолуние у диких оборотней всегда происходит неконтролируемое превращение. Когда-то и Бен-Саллен был диким. Когда-то он был одним из тех, на кого теперь охотился. Сейчас он отлично себя контролировал, но при виде полных лун в его теле иногда просыпалась легкая дрожь. А порой приходил и голод.
Как сейчас.
Следопыт сунул руку в котомку, извлек маленький ломоть солонины, оценивающе поглядел на него и положил в рот. Привыкший к походной еде, Бен-Саллен не брезговал ни чем, но сейчас кусок мяса не полез в горло.
Он нахмурился. Снова оглядел ломоть — солонина как она есть, ничего необычного.
И тут он все понял.
Ему хотелось свежего мяса. Теплого, истекающего кровью.
Первый признак неконтролируемого превращения.
Да, сначала тебя обуревает дикий голод, потом начинается жар. Через несколько минут все тело начинает полыхать огнем, мышцы скручивает судорога, а голод становится непереносимым. А затем на тебя словно обрушивается гора — все до единой кости трещат и ломаются. Кожу словно протыкают тысячи раскаленных игл, глаза вздуваются. Крик перерастает в вой, а тело покрывается густой шерстью. А потом… потом мир погружается в красный туман, в котором есть только голод и смерть.
Многие считают, что дикие оборотни в волчьем обличии полностью теряют разум. Это не так. Бен-Саллен был диким долгие месяцы, и на своей шкуре испытал весь ужас этого состояния. Разум не теряется, он меняется. Вместе с телом. Можно сказать, что дикий ликантроп — это два разных существа. Один — человек, другой — зверь-убийца. Конечно, оборотень, даже находясь в человеческом обличии, все равно приобретает некоторые черты волка: его зрение и обоняние обостряются, он становится сильнее, его тянет к сырой мясной пище. Но в остальном он остается самим собой. В облике зверя он тоже сохраняет некоторые человеческие черты — умеет оценивать ситуацию, ведет себя более расчетливо, хотя звериные инстинкты все же берут верх над разумом.
