Лицо Талли побелело, губы начали синеть. Кровь на коже частично высохла, из-за чего парень стал походить на мертвеца.
— Лютня… лютня… — еле слышно шептал он.
Айлин отодвинулась от умирающего и села на палубу. Внезапно на нее десятипудовым мешком обрушилась усталость. Слезы уже не текли, но лицо и волосы были мокрыми и липкими. А на руках застыли капли чужой крови.
Девочка подняла голову и только сейчас заметила, что бой с морскими гарпиями окончен. Матросы и дефены отбились от них. Отовсюду слышались стоны и ругань. На палубе валялись перья, обрывки одежды, стрелы и окровавленные мечи и топоры. Через фальшборт было перекинуто изувеченное тело матроса. У мачты лежало в луже крови еще одно. Коренастый моряк, прихрамывая на одну ногу, помогал другому, плечо и грудь которого выглядело немногим лучше, чем у Талли, подняться на ноги. Старик — тот самый Флэг, что некогда взял под опекунство лютниста, — барахтался на пузе в луже крови и кряхтел. Еще двое матросов тащили куда-то третьего — тело с безжизненно повисшими руками и ногами. Зигмунд Красноглазый, которому тоже изрядно досталось в бою — на лице кровавые подтеки, плащ изодран в клочья, — что-то громко говорил Булфадию, тот медленно кивал и задумчиво смотрел куда-то вдаль. Бен-Саллен довольно ухмылялся, тщательно вытирая меч о тряпку. Ибрагил и Морк куда-то пропали.
Зато на свет белый вылез Нондер. Некромант придирчиво осматривался, подбоченившись. В его зеленых глазах не было ни жалости, ни сопереживании, ни скорби. Только скучающий интерес. Он словно находился на распродаже ненужных вещей.
Талли закашлялся. Айлин обратила взор на парня и увидела, что валькирия водит посохом над грудью и животом лютниста, и раны того начинают медленно затягиваться. Синий камень исходил слабым голубоватым свечением. Благодатным и исцеляющим. Вывернутая наружу красная плоть, так похожая на изрубленные куски свиной туши, втягивалась внутрь. Кожа на лице стала понемногу румяниться. Зрелище ужасное, и в то же время радостное.
Девана тоже замерла над телом раненого. В глазах застыло изумление и затаившаяся в глубине боль.
Глаза парня приоткрылись, туманящая взор пелена растворилась. Он удивленно посмотрел на Немизию, попытался приподняться, но валькирия осторожно коснулась его плеча ладонью и покачала головой. Лютнист сопротивляться не стал. Он перевел озадаченный взгляд на девочку, потом на Девану и спросил:
— Что случилось?
Губы Айлин непроизвольно растянулись в улыбке, а в глазах снова закололо. Но слова не шли.
