— Пока я глава нашей семьи и магистр этого города, лишь мне решать, как мы поступим, — не терпящим возражений тоном осадил его Паш. — Мар должен разузнать всё.
— Как скажешь отец, — кивнул Мар, уцепившись за возможность смягчить гнев отца. — Я отправлюсь немедленно.
Ещё не успели закрыться за ним двери, как вышедший в гостиную лекарь известил семью о смерти Луда. Женщины плакали, мужчины старались их утешить, но даже старый Паш не смог сдержать навернувшихся на его полные бессильной растерянности глаза слёз и спешно выбежал вслед за Маром во двор.
Рор
В темнице Рора, как обычно по утру, кормили узников. Это не было проявлением великодушия или слабостью магистрата, лишь малая забота о тех, кто должен был развлечь толпу. Их приговорили к смерти или увечью на городской площади и умереть с голоду они не смели. Однако, по приказу оскорблённого судьи, наёмнику Росу позволили и голодную смерть. Селянин, как и ещё несколько узников в соседних клетках, получил свой скудный завтрак, а тяжёлая дверь, протяжно простонав давно не смазанными петлями, закрылась. Страж провернул ключ в замочной скважине и ушёл прочь.
— Бери, бери, хватит на двоих, — протянул наёмнику кусок чёрствого хлеба и кружку с водой Унас, после того как поел сам.
— Благодарю. Признаться, по чести не хотелось драться из-за такого, — кивнул Рос, принимаясь за чужой завтрак, он же обед и ужин в темнице.
— Драться? — недоумённо посмотрел на него селянин.
— Да шучу. Что нам с тобой делить? — горько усмехнулся простодушному Унасу наёмник. — Через несколько дней нам обоим руки будут рубить. Хотя тебе повезло больше, одна-то у тебя останется. А я бы предпочёл судьбу того потерянного на виселице, у меня-то и ног не будет. Смерть для меня теперь — спасение.
— Не понимаю, как такое возможно?! Я до сих пор не верю, что в городе вместо справедливого суда правит мелочная злоба достойных горожан! — искренне возмущался селянин.
— Парень, ты вообще где бывал-то кроме Рора и своего села? — поинтересовался Рос.
— Больше нигде, да и в городе всего несколько раз. Но что с того? — поёжился Унас.
Сидеть на грязной, вонючей соломе было уже не так противно, но к холоду подземелья привыкнуть было сложнее. Даже ведро у углу их клетки, куда им приходилось справлять нужду, а опорожняли его не часто, не доставляло осуждённым таких неудобств, как холод. Наверняка зимой узники тут замерзали ещё до суда, если даже весной, после оттепели, было так сложно согреться. На тяготы обречённых было плевать и богам. Хотя Вир наверняка рад новым жертвам своих интриг.
