Посыпалась галька.
За спиной стоял парнишка лет пятнадцати:
– Я Тимошка, сын охотника Нефёдова!
– А, ну, садись, Тимофей! – Черкашин удивился и непроизвольно подвинулся, – Ты ко мне?
– Да, – Тимошка присел и оглянулся: не видит ли кто!
– Чего ты? – опять удивился следователь.
– Я видел тогда его, ну, пропал который!
– Ну?
– Он с той стоял, и они спорили о чём-то!
– Да с кем « с той-то»? – не выдержал Черкашин.
– С той, которая на метеостанции! Спорили-спорили, а потом он закинул рюкзак на плечи и пошёл вниз по Нидукану.
– Ты не путаешь, парень?
– Нет, вниз пошёл, вон туда! – Тимошка показал пальцем в сторону, куда сегодня утром отбыл участковый Кузьмин в лодке сторожа заготконторы Двигуна.
– Спасибо, дружище, помог!
Они поднялись, и Черкашин потрепал парнишку за русые локоны:
– Не жарко?
– Да не! Осенью всё-равно состригут!
– Тимофей, а куда пошла та женщина с метеостанции после того, как с пропавшим рассталась? – уточнил следователь.
– Куда… Кажись, к геологам и пошла! Ну, да, к ним! Вон в ту палатку!
Это был склад, палатка завхоза Зубова.
3. На берегах реки таёжной
Нет, не следователь Черкашин Николай Иванович, не следователь, да и не был им никогда! Кадровый сотрудник Комитета Государственной Безопасности майор Черкашин великолепно играл несвойственную ему роль. Так уж получилось, что после увольнения из армии, где основные годы своей службы он провёл в должности начальника особого отдела воинской части, вновь вернулся к тому, с чего начинал аж с конца шестидесятых!
Черкашин вспомнил, как после увольнения всё пытался понять: что же дальше? Демобилизовался сам, в госпитале провалялся едва ли не месяц, восстанавливаясь после одного нелепого и мистического случая в якутской тундре. Вспомнил, как в штабе округа, комиссия, словно книгу читала поданный им рапорт о мистическом происшествии, которое он расследовал. Полковник Ребров, покачивая головой, всё чаще посматривал на главного врача окружного госпиталя. Туда его и отправили позднее подлечить нервы, а затем и вовсе поддержали тему увольнения из рядов Советской армии, едва Черкашин изъявил такое желание. Было жалко себя, и обидно, что не поддержали, не поняли, даже для вида не попытались уговорить остаться! Хотя…. В то время не могло быть в СССР никакой мистики! А самые упорные проходили курс лечения в госпиталях да психбольницах. Он оказался умнее и не стал настаивать на своих выводах. Просто ушёл от всего этого.
Демобилизовавшись, Николай Иванович перебрался в Красноярск и днями бродил по городу. Поскольку его прежняя должность была в штатном расписании Комитета Государственной Безопасности, не покидала надежда, что майор Черкашин ещё нужен, ещё пригодится и может принести пользу государству.
