4
Сто тридцать пятое пробуждение.
Слишком много для одного человека.
Так говорит Влад.
Никаких воспоминаний о жизни на корабле. В памяти только то, что случилось еще на Земле. Прошлое, которое кажется сном. Иногда оно возвращается в виде кошмара.
Никаких чувств, кроме страха. Влад что-то скрывает. О чем-то молчит. Его взгляд слишком тяжелый. В нем только гнев.
Этот старик. Он лишь кажется человеком, но внутри у него все мертво. Влад избегает прикосновений, словно боится, что иллюзия исчезнет и вместо неё на свет появится монстр. Зомби, которому тысячи лет. Все это время он служит хозяину. Незримому разуму, который скрыт за металлом и пластиком корабля.
Иван знает. Он догадался.
Трудно быть богом, но еще сложнее быть человеком.
Мелкие несоответствия вызывают чувство неприязни и страха. Когда Влад двигается, на него невозможно смотреть без содрогания. Ужасное существо. Оно будто выбралось из ада и теперь, обретя тело, снова учится им управлять.
Влад говорит, что корабль торчит на орбите планеты уже тысячу лет.
В это трудно поверить, но сто тридцать пять пробуждений действительно много для одного человека. Это странно. Что случилось с другими? Вроде бы верный вопрос, но есть и еще.
Огромное существо всегда рядом.
Иван слышит, как оно дышит. Вверху. За стенкой. На внешней стороне обшивки Владивосток номер 5. Кто-то стучит по металлу. Несильно. Негромко. Мягкие касания. Плеск. Шепотки, стоны, шелест, едва уловимые колебания корабля.
Это Дагон или Ктулху.
Иван ждет наступления сна.
Он сидит на стуле у стены и отбрасывает длинную тень, которая тянется через всю комнату до самой двери, превращаясь из образа человека в нечто потустороннее, пришедшее из кошмара. Дерево в мертвом лесу. Черное, сгоревшее в адском пламени вместе с листвой, землей, небом и жизнью.
В помещении холодно. Отопление и вентиляция не работают. Всюду грязь, лежалая одежда, вонь немытого тела. Когда-то новая мебель теперь в бурых подтеках, она отдает сыростью, плесенью и туалетом. Комната больше похожа на одиночную камеру, чем на уютное место, которое можно было бы назвать домом.
Здесь слишком пусто.
Нет оснований для беспокойства, но что-то не так. Это странное состояние, когда чувство одиночества медленно перерастает в тревожность. Вечное ожидание неприятностей. Психоз заключения. Многократное повторение одних и тех же мыслей. Это наказание не телесное, но духовное.
Иван взял со стола пластиковую бутылку, открутил крышку и понюхал содержимое. Запах оказался паскудным. Скверное пойло. Он задержал дыхание и сделал пару глотков. Спирт лишь слегка был разбавлен водой. Процентов на десять не больше. Горло жгло и сушило. Иван надеялся, что останется жив, а когда пронесло и алкоголь надежно «упал», в комнате вдруг потемнело.
