Наконец до меня дошло, что я все еще не дышу. Я сделал глубокий вдох и понял, что пламя все-таки было. В воздухе стоял ужасный запах горелой плоти. Я в панике сделал мимо мага шаг и осмотрел окружающее пространство. Сосчитал всех стоявших на ногах людей и, только когда удостоверился, что все из отряда живы и невредимы, перевел взгляд на землю.
Зря я это сделал. Картина была отвратительной. Все восемь человек, что вышли из кустов, больше не напоминали сами себя. Это были лишь обгоревшие останки. Даже доспехов не осталось.
«Своих и природу я не затронул. Хорошо,» – пришла отрешенная мысль.
Я тряхнул головой, пытаясь прийти в чувства. Посмотрел бесстрастно на Дариэля. Он очень внимательно изучал мое тело. Вспомнил, что у меня активировалась искра. Перевел взгляд на свое солнечное сплетение. Да, так и есть. Спрятал источник и вновь посмотрел на мага.
– Там в кустах еще двое, – напомнил я.
Норн и Рэйв очнулись и кинулись к оставшимся нападавшим. Их выволокли и кинули на землю перед трупами своих собратьев. На этих не было шлемов, так что их эмоции безысходности и страха хорошо читались на лицах.
Ибетт не стал тянуть и на месте занялся их расспросом. Но те отказывались говорить. Вместо этого, дождавшись, когда парни немного потеряют бдительность, одним движением они достали заточенные стрелы и воткнули их себе в шеи.
– Вашу ж…! Да чтоб вас…! – разозлился командир, потеряв единственный живой источник информации.
Я спокойно наблюдал за всем этим со стороны. В груди было тихо и пусто. Как в лесу перед бурей.
– Эбен, – позвал вновь Дариэль, положив свою руку мне на плечо.
Я медленно отвернулся от горы трупов и посмотрел ему в глаза.
– Со мной все в порядке, – произнес я.
Эти слова стали решающей первой каплей дождя, упавшей на землю. Ощущение мира вернулось, слух обострился, взгляд вышел из-за надвинутой пелены, обоняние полностью передало произошедшее. А в голове четко стояла картина того, как эльфу в спину летит меч.
Я резко согнулся, будто у меня из легких выбили весь воздух, и стал лихорадочно пытаться его вернуть. Но не получалось сделать и вдоха. Грудь сдавило нечто большее, чем эмоции от недавно случившегося. Это были чьи-то чужие и в то же время вроде бы мои грусть, боль, ненависть, безысходность от своей судьбы, тоскливое принятие надвигающейся смерти. Сильнее, чем воздействие негативной энергии, ощущения расходились по телу, поглощая меня. В глазах заплясали черные мухи.
