Маринка подтверждала, что да, баба она хорошая, но вот не везет ей люто.
- Дак что, Иван-то сидит? Или ещё что?
- Иван сидит - это одна беда, а вот сама Лариска - плохая, - грустно сказала Маринка, наливая по третьей.
- А что так? - всполошилась от любопытства и беспокойства Пела-гея.
- Да болеет она сильно. - Тут Маринка в красках и подробнос-тях, но кое-что утаивая, чтоб не пугать бабку, рассказала, как живет Лариска: и что дом - полная чаша, и дети ухоженные и тихие, все бы ничего, но вот привязалась к ней какая-то простуда - никак не отойдет, кашляет, насморк такой, что глаза не видят, слабость. Доктор из города приезжал, сказал, что её в больницу на уколы надо, дней на десять, без уколов инфекция может дальше пойти. Лариска отказалась - детей-то девать некуда, тогда врач ей сказал, что если она так будет относиться к своему здоровью, то вообще может сердце не выдержать, и она детей сиротами оста-вит. Бледная стала, худая, все время на больничном, на день-два выйдет и опять дома...
Тут Пелагея поняла все Маринкины подходцы - и закуски, и вин цо, и ласку. Ах, стерва! Это она её выжить хочет! Поди, здорова Лариска, как кобыла, а уж заедешь, не выедешь!
- Ты чего, меня спровадить решила? На Лариску болезни нагнала?
- Дура ты старая, Пелагея Власьевна. С чего бы мне такое придумывать? Я их проведать поехала, ты-то ведь задницу не поднимешь, чтобы хоть раз в три года племяшку навестить! Меня Лариска просила: может, бабушка приедет хоть на недельку. Но я тебе это даже не сказала, потому что знаю, как ты про меня думаешь. Да наплевать тебе на родных людей, все боишься квартиру мне оставить, даже на несколько дней. Эх, ты! Да них посмотреть - сердце кровью обливается. Да не уезжай ты никуда, пошла ты! Я возьму за свой счет, кое-чего продам и поеду к ним, а ты тут сиди. Но Лариске правду скажу: боится бабушка из квартиры нос высунуть, что я тут же от неё хату отсужу. Пошла ты!
Пелагея заметалась: как же так, что подумают о ней деревенс - кие, хотя и, действительно, было наплевать на них Палаге, отвыкла она от них. Но, чтоб плохо думали - этого нельзя никак, и Лариска, конечно, больная, только насколько... Конечно, Маринка свой интерес блюдет, это ясней белого дня, но ведь и то правда, что дети ещё малые и одни останутся. А Маринка, стерва, все может, возьмет да удует в деревню, когда Пелагея спать будет. И там по деревне трезвон пустит. Ох, стерва, вляпала Палагу в непромокаемое! Ладно, успокаивала она себя, на недельку-то чего не съездить? Не будут же её держать на привязи, соберется да уедет,как только Лариска из больницы выйдет.
