Марина торжественно положила трубку.
- Позвонил сам! Значит, заинтересовался. Тебе позвонил, мамаша твоя сказала, что ты у меня и дала телефон. Что же это она нарушает свои правила?
Наташа сама была удивлена, что мама дала незнакомому человеку телефон Марины. Но у Шурика такой голос!
А Марина уже строила конкретные планы.
- Позову Хачика с Аленой, они ничего, свои люди, для антуража, а может, ещё кого-нибудь, чтоб не думал, что ради него собираемся. К Шурику твоему присмотрюсь, разберусь, что за птица, я - челоек опытный.
ШУРИК, КАК ОН ЕСТЬ.
Маман уходила в институт на полчаса раньше Шурика - так она считала! Шурик при ней вставал, надевал халат, суетился, мылся, причесывался, давая понять, что вслед за маман он улетит, как быстрокрылый самолетик, на учебу, в ненавистный МИРЭА. И как только за маман закрывалась дверь, он валился на тахту.
Шурик не все наврал Наташе: и нянька была, и маман-профессор, но отношения были другими, чем те, что обрисовал он девчушке.
Няньку Катю он вовсе не боялся, да и обожала она его так, что все ему прощала, покрывала все его грешки, правда, старалась вывести Шурика на путь истинный и праведный, что, конечно, у неё не получалось. Он по-прежнему оставался для Кати "маленьким Сашунечкой", а что с ребенка спросишь? Как и мадам профессор оставалась для неё Лидонькой, как бы старшенькой сестрицей малого братца. Но хоть Лидонька и была женщина положительная но уж больно Лидонька была суха и неласкова. А с Сашунечкой, - ну прямо как железа!
После ухода маман Шурик крикнул Кате, чтобы тащила ему в ком-нату кофе, пирожки, сигареты и пепельницу.
Катя тут же все принесла и встала у порога с горестным видом.
Начинался час воспитания.
- Сашунечка, ты бы пошел в институт, мальчик. Мама-то чегой-то заподозрила, говорит, проследи за ним, чтобы пошел... А ты вон, в коечку да с бутылкой (она заметила около Шуриковой тахты бутылку вина и огорченно покачала головой).
Шурик со вкусом глотнул из бутылки, закурил сигарету и растя - нулся поперек тахты.
- Катя, у меня сегодня свободный день и вообще, я пишу работу дома, очень серьезную, мне надо все обдумать, а вино, так, ерунда, для бодрости духа. Разбудила ты меня когда? В семь? После этого я метался как ошпаренный козел перед маман.
Устал, будто мешки таскал всю ночь. Отдохнуть мне надо? Надо. Все говорят, что я похудел, и бледный, как бумага.
Это был Кате удар прямо в солнечное сплетение: здоровье Шури - ка волновало её с самого детства, вечно он болел ангинами, отитом, простудами, даже корь и краснуху подцепил где-то, хотя никогда не ходил в детский сад.
