Зима перестала быть праздником для меня. И раньше как-то не везло с этим сезоном: на моих глазах родители ссорились под новый год, я оставался с кем-то из них; мои друзья постоянно уходили в это время года. Эти жестокие, падающие на моё холодное, полное боли лицо снежинки оставляли боль, словно иглы пронзают кожу. Также они мешали и видеть: едва мои чёрные глаза успевали моргать, как дискомфорт возвращался. И именно во всём этом мраке, в начале февраля, ты решил закончить свой гамбит. Такое ощущение, что все четыре года нашего общения я и никогда не был нужен тебе: это просто была дешёвая игра, где интерес воспитания какого-то глупого, заносчивого и такого доверчивого подростка встал выше собственного достоинства. Не представляю, что творилось в твоём разуме, когда ты решил оставить меня: бросил из окна птенца, что не умеет летать в надежде на его стремительный взлет. А я взял и сломал себе все ноги, или, как будет угодно, все лапы.
А когда все радуются новому году из-за начала будущих перемен, глобальных изменений, мои поводы – мое собственное существование. Я не представляю, каким образом ещё живу, каким образом этот постоянно кричащий от боли шрам ещё не поглотил меня полностью, а кровь ещё не закончилась. Честно скажу, не могу. Устаю. Меня очень сильно изнуряет носить этот груз с собой: это словно прах твоего прошлого тебя, который я не могу никак выкинуть из своей головы, Теодор. Ты дал мне жизнь из худшего воспитания, осудил моих родителей и помог мне встать с колен на мягкую траву. А затем поджёг её, задел мои ноги и придал их огню.
Я никогда не прощу тебя. И себя; мне не стоило доверять жизнь кому-то… Даже такому близкому и любимому, как ты.
Раньше мы всегда с тобой разговаривали, и по ночам я слышу твой голос: ты спрашиваешь, как у меня дела, как прошел мой день; желаешь мне удачи. И именно в такие моменты слёзы катятся по щекам, а чувства режут душу изнутри – тебя больше нет в моей жизни, я лгу самому себе.
