Совсем уж чётких не имела функций.
Да, цель была у рек, но даже впятером
Они не получали от Богов инструкций
Ответственность за одиночество нести,
Бессмертье к одиночеству прибавить.
Ничто из этого на мрачном рек пути
Поэту не смогло бы плюс доставить.
Певец был слеп, и факты тут горьки.
Беспомощен? Не слышал чушь чудесней.
Певцом он был, но только не реки,
Он Стикс упоминал лишь в редких песнях.
А две других реки, которые всерьёз
Вдруг всплыли в «Одиссее» как добавка –
Ничто иное, как чудной смешной курьёз,
Позднейшая соавторская вставка.
Века с тех пор прошли. Не все, уплыв от нас,
Аидовой опеки заслужили.
Кого-то спрятал ад, и рай кого-то спас.
…А в одиночестве живут одни живые.
Открытий каждый год полно
Виталий Пуханов
Деревья попадают в ад
И там стоят в бетонных кадках
В жару, в мороз и в снегопад.
Они теряются в догадках -
В чем виноваты? Год назад
В лесу мужик гулял с ведерком.
Поставил на деревьях крест.
И осужденный замер лес
В непониманьи горьком.
Владимир Буев
Открытий каждый год полно.
Но сущность новую из мозга
Явить про ад не всем дано
Хотя бы в качестве наброска.
Вот Данте был из мастеров.
Не два, не пять, а девять сразу
Он миру адовых кругов
Представил первым. Смог, зараза!
И вот опять грядёт фурор
Явлений свежих в преисподней.
Шагаешь в лес, а там – хардкор.
Чем дальше, тем дрова доходней.
Котёл кипящий – это ад.
Жара как раз котлу присуща.
Но чтоб мороз и снегопад?
Догадка просто вопиюща!
На премию сие одно
На Нобелевку или, скажем,
Локальную (совсем не дно)
Потянет, коль поэт со стажем.
А если уж мужик с ведром
(И даже не с ведром – с ведёрком)
Поставить смог вопрос ребром,
И преисподнюю задёргать,
И если дерево уж там
В бетон сумело угнездиться,
То Нобель пусть идёт к чертям.
Тут лишь «Поэзия»6 сгодится.
Деревья попадают в ад.
Мужик, крестом сгубивший рощу,
Мечтает ухнуть в райский сад,
А автор – Данте стать. Наощупь.
Виталий Пуханов
Я молод был и был убог,
И что я мог ответить Богу?
Из дому вышел и продрог,
И не нашел назад дорогу.
Прикуривая от куста,
Я опьянён привычкой к чуду.
И целовать хочу в уста
Петра, Иакова, Иуду.
Владимир Буев
Какие перья и носок:
Убог-продрог, дорогу-Богу!
И недюжинный голосок,
Равноапостольный. Упрёку,
Что звук не ангельский скрипит,
Не вижу места у куста.
Но коль Господь благословит,
То можно целовать в уста
Хоть двух апостолов вне дома,
Хоть вместе с ними, как родного,
Иуду. Стрёмный мир Содома
Пути не должен основного
Из детства в старость проложить.
Что курится ему и пьётся,
