Я ударила по крокодилообразной собаке раз, другой. Сначала я попала ей по туловищу, потом в голову. Вместо того, чтобы заскулить и сморщиться от боли, собака ощерилась и изготовилась к прыжку. Я резко ушла в сторону и снова ударила – теперь в панике. Потому что понимала – едва она дотронется до меня, от меня останется только истекающая кровью тушка или её половина. Собака вдруг покачнулась, упала на бок и исчезла. Просто, как будто её стёрло ластиком. Я даже не заметила, что кочерга, с которой я пустилась в бой с этим паранормальным животным, была тяжёлой.
Устало выронила её из рук. Почувствовала, как дрожат коленки. И не только коленки. Я сама вся дрожу.
– Ты не против, если я посижу немного в твоём любимом кресле? – не дожидаясь ответа Шакса, я, осторожно обойдя то место, где исчезла собака, переместилась к креслу и плюхнулась туда. Схватилась за виски. – Карамба! Шакс, где оно? Что это такое было?
– Летучая Гончая. Она там, где надо.
– Какой кошмар…
– Те, кого ты убила – низшие рабы. Я не могу убивать их, они не могут убивать меня, – Шакс полностью подтвердил мою догадку. – Потому что я мёртв. Но ты можешь убивать их. Оружие в руках живого убивает. Сердце в груди живого убивает.
– У меня не такое уж и храброе сердце, – призналась я тихо.
– Для этой ночи сойдёт, – Шакс попытался меня снова одобрить. Его голос уже не лающий и не отрывистый – а тихий, мягкий. Такой, какой был, когда Шакс рассказывал про себя.
Поблагодарить его и продолжить разговор по душам я не успела. Мы услышали резкое хлопанье крыльев, и в разбитое окно влез Мелькор, занимая почти что полкомнаты.
– Мы преследовали её. Где она? – деловито спросил Мелькор, посмотрев на нас с Шаксом, будто мы его подчинённые.
Все тут стремятся командовать! Какой-то сброд лидеров. Что Шакс, что Мелькор, что Брабатус. Анна-то уж наверняка, она же капитан пиратских кораблей! Шакс указал своему товарищу на меня:
– Она убита ею.
– Доброй ночи, Мелькор, – помахала я ему.
Тут, похоже, Мелькор заметил и осознал моё существование:
– Ага, смельчак! Выполнила нашу работу. Что ж. Могу сказать только, что Летучие Гончие – это самая лёгкая работа. Грязная. Как уборка.
– Уборка – это не грязная работа! – я встала, поскольку моё самочувствие улучшилось и я немного успокоилась. – Между прочим, уборка это приведение в порядок своего пространства. Создание своего мира, очищение от грязи. Я горю желанием тут убраться, выбросить такой мусор, как Дагон.
