— Ты же Эспер, эти импланты делают тебя слабее. Зачем ты это сделал?
— Ничего, что я ослаб, — спокойно ответил Лерден. — Зато так я смогу прожить дольше — мертвец бесполезен.
— Пожертвовать телом ради имплантов, чтобы жить дольше и активно выполнять самые опасные миссии, твоя любовь к своей расе действительно сильна. — Глаза Хан Сяо сверкали. — Никто не рождается героем; но Суперы Сунилов кажутся слишком самоотверженными. У вас, ребята, должны быть свои причины, как насчет того, чтобы рассказать мне о них? Мне очень любопытно.
Лерден некоторое время молчал. Выражение его лица стало ностальгическим, и взгляд в его глазах начал немного меняться. Как будто он едва мог сохранять спокойствие, думая о прошлом. Он медленно начал свой рассказ:
— Как и у любого другого Сунила, у меня когда-то была полноценная семья. Мой отец был строгим, моя мать была добрая и отзывчивая, и у меня было две младшие сестры. Когда на нас напала Темная Звезда, я был еще ребенком. Даже сейчас, я до сих пор помню, как лазерные лучи, опускаясь с неба, густые, как водопады, мгновенно превращали огромные здания в центре города в пепел. Мы присоединились к толпе эвакуирующихся, и военные защитили нас. Они знали, что если они останутся, их ждёт верная смерть, но всё равно продолжали защищать нас, отправляя к зонам безопасности.
— К сожалению, мои родители не смогли подняться на борт спасательного корабля Годоры. Они погибли на полпути; луч лазера превратил моих родителей в пепел. Я был простым ребенком, который был в отчаянии, и поэтому, только и делал, что оплакивал их смерть. Я тупо следовал за остальными беженцами. Каждый день армия выдавала беженцам небольшую порцию еды. Я так голодал, что не мог себя полностью контролировать. Получив еду, я спрятал более половины порции, поделившись с сестрами лишь небольшой частью. В то время я думал только о том, чтобы выжить; ни о чем другом я не мог подумать. Тогда… обе моих сестёр умерли от голода.
Лерден сделал паузу, затем продолжил очень тихим голосом: — Я до сих пор отчётливо помню тот момент, когда они костлявыми ладонями схватили мою одежду и смотрели мне прямо в глаза, как будто они говоря мне, насколько они голодны, но у них не было сил говорить.
— Эти две пары глаз, наполненные отчаянием, запечатлелись в моём сердце. Мой мозг был пустым, и эти несколько секунд ощущались как век. Только когда они опустили руки, лишившись сил, я осмелился сделать глубокий вдох. Я стоял в растерянности. Я не мог поверить в то, что только что сделал. Если бы я поделился едой с ними, даже если бы я был голоднее, по крайней мере, мы бы все смогли выжить, но вплоть до этого момента, я не отдавал отчёта своим действиям. Как я уже говорил, все мои мысли были только о еде. Мне казалось, что если я не поем, то могу помереть с голода.
