По просторному кабинету разнёсся стук в двери. Молодой мужчина с собранными в хвост каштановыми волосами поднял голову от письма, которое до того перечитывал во второй раз и зычно пригласил:
— Войдите!
Створки со скромной резьбой раскрылись, пропуская одну леди Михееву и закрылись, едва она поклонилась.
— Доброе утро, Ваше Высочество.
Редмин Милкорн сморщился, бросил бумаги на стол и вальяжно махнул рукой.
— Доброе. Мне много раз нужно тебя повторять? Проходи.
— Простите, милорд, — женщина прошла в помещение, сопровождаемая стуком трости и опустилась в ближайший стул у изголовья стола, тянущегося буквой «Т» к двери. — Я пришла к вам по делу. Слышала, Тремиш передал вам свежее резюме недавней выпускницы третьей академии?
***
На Центральном столичном вокзале было не в пример шумно, чем на Нихаунском, даже не смотря на время. Стрелка карманных часов, на цепочку прикреплённых к платью на правой стороне платья едва перевалила за два часа дня.
Сана вглядывалась в циферблат, запоздало задумавшись о своём скоротечном поступке. Пространственный поезд прибыл на двадцать минут раньше, чем было заявлено в расписании, а сама Кайнейро — на сутки. Совет дал ей три дня, один из которых отводился на неторопливые сборы.
Оставалось только надеяться, что в дворце простят и не выставят вон, дожидаться назначенного дня. В столице, скорее всего, безумно высокие цены на постоялые дворы, а переночевать Лимпак здесь негде. Девушка выдохнула через губы, сложенные трубочкой, захлопнула крышку часов и двинулась через толпу к выходу. Он обозначался тремя большими арками с узорчатой позолотой в конце перрона.
Можно было сказать, что Касандра была в прекрасном расположении духа, но это означало бы лукавство. Оказавшись одной, в незнакомом, таком важном для неё месте, алхимик нервничала и постоянно вертела головой даже не для того, чтобы разглядеть окружение, а в попытке уцепится за надежду увидеть знакомое лицо.
Колёсики чемодана стучали по мелкой, каменной кладке ровно уложенной дороги, ведущей в улицы города. Понятия времени внезапно растворилось в беспокойстве и осознании, насколько Сана близка к цели. Она в самом Преудантэ, пусть и одна, с возможностью попасть к ряды королевских алхимиков. Подобное кружило голову и волнение то нарастало, то отступало. Это были настоящие качели — горячо-холодно.
Яркое солнце, свет которого впервые был так настойчив, напекал спину. Ещё одна деталь, которая подкармливала тревогу. Привыкшая к провинциальным однотонным, мрачным улицам и небольшой точке в небе, пробивающейся сквозь пелену смога, Кайнейро было жуть как непривычно щурится на голубое небо. В её краях оно было до того редким явлением, что отдельные верующие праздновать это явление как нечто великое и грандиозное. Герцогиня же только улыбалась — для неё, как и для прочих людей, хоть немного понимающих положение дел, это был как глоток свежего воздуха. Ещё не всё потеряно.
