– Кто из вас леди Адель Корви?
Мы, уставшей толпой возвращающиеся с холмов, с удивлением уставились на залетевших в монастырь птичек. Высокие лбы, струящиеся ткани сложных головных уборов, нежная кожа, тонкие пальцы, грациозность движений. Плюс ко всему яркие цветные наряды, которые и без обилия драгоценностей говорили о статусе прибывших леди. Я уже знала, что лишь высшее сословие могло позволить себе дорогую окрашенную ткань.
А тут я в заляпанных зеленью «штанах», в грубых перчатках, в видавшей виды шляпе и в повязке, закрывающей пол–лица. Под мышкой клизма с разъеденным ядом наконечником.
– Ну я, и что? – совсем не по этикету произнесла «опальная принцесса» и сдернула с лица душащую маску. И тут же скривилась от боли, забыв, что мои перчатки испачканы ядом. Я почувствовала, а через секунду и увидела, как в тех местах, что умудрилась задеть, раздуваются волдыри. Я, и без того выглядящая на фоне райских птичек не лучшим образом, теперь и вовсе походила на алкоголичку – волдыри наливались характерным фиолетовым цветом.
– На, милая, прижми, – на лицо мне шмякнули намазанную чем–то холодным тряпицу – монахини действовали оперативно. И не менее оперативно предупреждали о грозящей опасности. – И будь осторожна. Среди них дочь императора.
– Мне этого видеть достаточно, а вам? – Главарь банды красавиц выделялась пурпуром длинного плаща. Она брезгливо скорчила лицо и повернулась к своим наперсницам. – Ни красоты, ни манер. Чудовище.
– Где ее воспитывали? – ужаснулась вторая.
– И это Адель Корви? – закатила глаза третья.
– Бедный Фельстан…
– При чем тут Фельстан? – произнесла я, борясь со слезами от испытываемой боли. Стоит ли говорить, что имя сына Джовиро Корви–Дуг мне запомнилось? Неужели и здесь братец оказался прав?
– Знал бы, бедненький, кого ему прочат в невесты.
– Я сама за него не пойду, – я вздернула подбородок выше и поправила съехавшую на бок нашлепку. – Больно надо!
Но вспомнив о здешних законах и то, что зимой настоящей Адель стукнуло двадцать, и теперь ее можно отдавать замуж, не спрашивая согласия, добавила:
– Его высочество принц Конд Корви не одобрит этот брак.
Он же мне обещал. Да?
– Его опальному высочеству самому бы не расстаться с жизнью, – та, что светилась пурпуром шелка, сделала повелевающий жест, на простом языке означающий «уходим», и развернулась к воротам. Ее свита потянулась следом. Напоследок надменная дева кинула мне через плечо: – Постригись в монахини, Адель. Это лучший для тебя выход. Ослушаешься – пеняй на себя.
