– Что Вы и сделали? Подмешали снотворное, затем взяли мои ключи, ну и так далее…
– Совершенно верно. А в довершении начатого, по замыслу бандитов, Машенька должна была вернуться и «зачистить» Вас.
– Каким образом?
– Яд. Укол небольшой дозы яда растительного происхождения. Вскрытие показало бы смерть от кровоизлияния в мозг. Ну, перенервничал человек, бывает. Стрессы это подлинный бич нашего времени.
Подберезовиков замолчал, как бы давая присутствующим возможность обдумать услышанное. Затем закурил, но, сделав не более двух затяжек, яростно загасил сигарету в пепельнице.
– Гадость какая, – сказал он, обращаясь, то ли к затушенной сигарете, то ли к своей работе, в которой человеческие чувства необходимо рассматривать всего лишь как реакцию фигуранта оперативной комбинации на возможные обстоятельства.
– Брошу, обязательно, брошу, – добавил он, чуть погодя. – Вот что, Сергей Сергеевич! Сейчас сюда прибудут наши сотрудники. Осмотр места преступления и прочее необходимые мероприятия. А Вы идите домой, полежите, выпейте, наконец, но немного. А как придете в себя, возвращайтесь в Музей, без Вас все равно здесь не обойтись, но сейчас можно. Мы, здесь пока, вот с Маргаритой Николаевной поработаем. Извините, Маргарита Николаевна, я понимаю, Вы с поезда, устали, но лучше Вас здесь никто не разберется, да и понятые нужны будут. Я думаю, что часа два придется нам с Вами поработать. А Сергею Сергеевичу сейчас просто необходимо отдохнуть. Согласны?
Литочка молча кивнула. А Медведев встал и, тоже молча, направился к выходу.
… Литочка стояла у окна, наблюдая, как нелепая фигура в мятом костюме, удаляется из её жизни, и, возможно, навсегда. Так бывает. Просто её детская любовь слегка задержалась на Земле. Девичий трепет ушёл, оставляя в душе легкий оттенок грусти. Всё ещё только начиналось в её жизни, потому что «любовь никогда не перестает быть». И она была благодарна Медведеву за такое расставание с юностью.
Она вернулась за стол и раскрыла папку с рисунками Егора. Взяла автопортрет. Они были так похожи – тот Медведев и этот, её «кватроченто». Своей незащищенностью, каким-то своим, детским взглядом на мир. И, одновременно своей фанатичной готовностью идти до конца, за свои идеалы, за свои принципы. Тот Егор потому и сгорел раньше времени. За любовь, за своё право любить. А её прапрабабка приняла этот крест на себя. «Никто не будет любить тебя так, как я». Словно проклятие какое налагал! И вот теперь он уходил. Литочка видела, какое впечатление произвела на бедного Сергея Сергеевича та девушка. Кажется, её звали Мария. «Ещё одна Машенька, Машенька и Медведев», – усмехнулась Литочка. – «Бывают же такие вот совпадения».
