Глава 12. Неожиданные открытия
Медведев, наконец, понял, что их с Машей полет был остановлен человеком, который весьма чувствительно бил его по лицу. И, что самое обидное, незнакомец, который шлепал его по щекам, нисколько при этом не церемонился.
– Проснитесь! Господин Медведев, Вы меня слышите? Да проснитесь же Вы.
Медведев открыл глаза, и первое, что он увидел – это был человек. Оно и понятно, не горилла, не йети, а человек. Но это был человек в форме. «Милиция?» – пронеслось у него в голове. «Что здесь делает милиция?»
– Где Маша? Кто Вы? И что Вы здесь делаете? – Спросил он.
– Хороший вопрос, – сказал незнакомец. – И даже не один. Я думаю, Вам лучше подняться и как можно скорее привести себя в порядок. А потом мы с Вами прокатимся в одно место.
– И все же, кто Вы? Назовите себя!
– Лейтенант Колобков, уголовный розыск. У Вас в Музее кража.
При этом молодому лейтенанту очень хотелось добавить, что-то вроде: «Ваша карта бита» или «Руки вверх», но он понимал, что, к сожалению, для этих слов время еще не наступило. Это было первое крупное дело, которое доверило ему начальство. И от его успеха зависело многое: карьера, слава и прочее. Кое-какие мысли у него уже были. Если при хищении нет явных следов взлома, то преступников или их сообщников, по крайней мере, нужно искать внутри коллектива. Поэтому первой подозреваемой у него была Литочка. «Приехала, открыла сейф своим ключом, спрятала вещички, а теперь разыгрывает кражу. Но лейтенанта Колобкова на мякине не проведешь. Не этому его учили в школе милиции, чтобы вот так с ходу, он поверил в объяснения красивой женщины». А тут и второй подозреваемый нарисовался – директор Музея. Наверняка, без него не обошлось. Лучшего наводчика и не придумаешь. Вот, только, было одно «но». Медведев крепко спал, когда Колобков приехал к нему на квартиру. Но и этому можно было найти объяснение, если подумать. Перенервничал человек и отключился. Криминалистика и не такие случаи описывает. Однако подозреваемые повели себя несколько странно. Встретившись в кабинете директора, они как-то неловко переглянулись, словно бы извиняясь друг перед другом, и заговорили о какой-то картине. Которая, кстати, вовсе не была похищена, а находилась здесь, в кабинете, и была по их словам, самым ценным экспонатом Музея.
