— Когда-то мы много говорили с ним об этом. Когда он ещё озвучивал свои мечты. Сейчас — он хочет перестать исполнять желания людей, особенно самые примитивные, завязанные на алчности, жажде наживы, получении всего и сразу без усилий и последствий.
— То есть лишиться значительной части своей силы, — напомнила Теона задумчиво.
— Это не его сила, Тео, она заимствованная. Навязанная против его воли, к тому же на весьма неопределённых условиях. Я понимаю его желание избавиться от такого груза. Всё, чего хочет Ар — вести самую обыкновенную жизнь. Свободную.
— Это я понимаю. Но где?
— Больная для меня тема, родная. Всё, что я готов ему дать — он категорически отвергает. Я и так сожалею, что не могу отблагодарить Ара так, как он того заслуживает, и уж тем более так, как полагается ему по праву рождения… Когда мы обсуждали его планы в последний раз — а они, увы, были озвучены так давно, Ар хотел поселиться в каком-нибудь живописном уединённом месте. Участок земли с фруктовым садом, небольшой дом и подальше от людских глаз — вот и всё, что он желал. Ни возвращение имени, ни титул, ни земли — ему ничего не надо. Он не хочет вернуть себе — себя! А теперь и вовсе желаний не осталось. Этот упрямец уверился в том, что до последнего дня останется жить у своего озера.
Теона погладила напряжённые плечи мужа.
— А какое имя — его?
Бастиан шумно вздохнул.
— Тео, я поклялся не выдавать эту тайну, прости. Сам я не вижу в этом ничего такого, о чём тебе нельзя знать, но Ар просил…
— Что ж раз просил — храни, — покладисто хмыкнула жена. — Придёт день, когда твой… друг … скажет сам. У меня уверенность, что этот день уже скоро, пусть я и не провидец.
— Да услышит тебя Светлое Небо, светлая моя.
Теона отстранилась от его груди, на которой уютно лежала, и оперлась на локти, заглядывая в любимое лицо.
— Почему? Почему ты полон вины, Тиан? Что тебя гложет?
Король сжал челюсти. Столько времени прошло, столько бесед случилось между ними — Аром и Бастианом, столько объяснений и расставленных точек — а принять не получалось. Сердце ныло и упрекало.
— Он меня спас. Я жив, полон сил, не изуродован. Я на своей земле, в своём доме, среди близких и верных людей. Не предан, не проклят.
— Тиан…
Он накрыл её пальцы ладонью, а глаза невидяще смотрели в стену.
— … У меня семья. Положение, мирные и прочие обоюдно устраивающие договорённости с соседями, я не вёл ни единой войны за сто четыре года. Я окружён комфортом и всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами.
