Видя, что ничего не выходит, отец медленно кивнул пару раз головой.
— Если она не научится ходить самостоятельно, у нее могут потом появиться проблемы.
— Но сейчас она будет только мешаться. — А Тули не сдает позиций, будет стоять до последнего, видимо.
— Это верно, — хмуро кивает отец. Не только Тули, но и он… Честно говоря, это стало серьезным ударом по моей гордости. Я грустно поднимаю на него взгляд, а он, чуть подумав, обращается к сестре, — Тули, доченька, давай сделаем так. Сейчас она со мной к воротам некоторое время походит, а потом, когда мы убедимся, что все хорошо, она станет помогать тебе?
Тули соглашается, но почему мне от этого не легче? Почему моя семья все еще не верит в мои силы? Они все еще думают, что спуститься и подняться по лестнице для меня что-то из разряда подвигов Геркулеса.
На следующий день, когда солнце уже давным-давно светило на небосклоне, мы с отцом отправились к воротам. Выяснилось, что караульная служба работает в три смены: с утра и до полудня, с полудня до глубокого вечера и всю ночь вплоть до рассвета.
Договор будет в силе, если я смогу идти сама, не отставая. Если же мне станет хуже, то придется вернуться домой.
— Дорогой, убедись в том, что Майн не перетрудится. Не спускай с нее глаз, понял? — обеспокоенно просила мама.
Конечно, папа пообещал, что все будет хорошо. Махнув маме на прощание, я схватила руку большую и теплую ладонь отца и вытянула его за дверь. Если спуск для меня не составил особого труда, то, когда мы вышли на главную площадь, я уже немного запыхалась. А ведь, если подумать, то это первый раз, когда я смогла так далеко пройти. Обычно (в теле Майн) я преодолевала большие расстояния, сидя на плечах отца, облокотившись на спину Ральфа или сидя в повозке.
— Ты как, Майн? — папа настороженно посмотрел на меня.
— Н…н-нормально-о-о-о…
Если я сдамся здесь, то моим походам в лес придется помахать мне ручкой. Мне приходится через силу говорить это, хотя мое тело со мной не согласно. Мне ничего не остается, кроме как сидеть, скрючившись в три погибели.
— Так не пойдет. Залазь на меня.
Остальную часть пути я провисела мертвым грузом на его плечах. Когда мы пришли, он принес меня в комнату ожидания, чтобы я смогла отдохнуть. Только после полудня я смогла встать: настолько устала.
— Пап? Ты сказал, что Отто будет учить меня писать, но ведь это займет не один день, верно? Это нормально? У него много свободного времени? — спрашиваю я, уверенная, что и у Отто есть обычные обязанности стража ворот. Не может же он только и делать, что писать?
