Он расстегнул молнию, оставив достаточно места, чтобы просунуть внутрь палец и коснуться твердой плоти под ней.
- Какое это имеет значение? - сказал он, наблюдая, как два пиздюка средних лет в узких джинсах вошли внутрь. - Никогда не знаешь, что мы найдем. Давай хотя бы взглянем.
На самом деле, ему не терпелось пойти туда так же сильно, как и ей, поскольку воздерживался от любой сексуальной активности, готовясь к этой ночи. Целых семь дней, ни разу не сорвавшись. Легче точно не стало. Но Куки настояла на том, чтобы сохранить это для камер. И, пресвятая Богородица, камеры увидят взрыв, достойный "Книги рекордов Гиннесса", особенно, если она продолжит его так дразнить.
Прекрасно зная, как внимательно он наблюдал и как безумно ее поведение сводило его с ума, она раздвинула бедра и полностью подняла подол, обнажая свое сочащееся отверстие и четыре пальца, погруженные внутрь. Она приспосабливалась, давая ему полный обзор растущей лужи вдоль кожаной обивки.
- Блядь, - простонала она и закусила нижнюю губу, более чем вероятно испытав то, что наверняка станет ее первым из многих оргазмов.
Она немного расслабилась. Затаила дыхание. Вспомнилa, где они были.
- Я не хочу никого... Особенно одного из этих пузатых придурков. Я хочу чего-то... другого.
- Чего другого?
Цезарь чувствовал, как густая струйка предэякулята скользит по извилистым венам и смачивает пучок аккуратно подстриженных лобковых волос.
Не обращая на него внимания, Куки застонала и задохнулась. Возможно, она уже кончила, но ее аппетит был далеко не утолен. Не в силах отдышаться, ее бедра крутились, пока она продолжала двигать пальцами внутрь и наружу, внутрь и наружу, словно звонила в четыре дверных звонка одновременно. Дома никого не было, но это, черт возьми, не мешало ей пытаться. Она издала протяжный громкий стон и запрокинула голову, привлекая внимание пожилого прохожего, прогуливающегося с гончей, обнюхивающей столб. Нахмурив брови от беспокойства, он бросил на "Рэйндж Ровер" странный взгляд и заторопился вперед, а собака лаяла и торопилась не отставать.
Наконец, успокоившись хотя бы на время, Куки высвободила руку и поднесла блестящие пальцы к губам. Пока она наслаждалась вкусом собственных соков, Цезарь вдохнул через ноздри, вдыхая этот сладкий-сладкий аромат.
- Я... - выдохнула она, ее глаза были пусты, как небо пустыни. - Не знаю, я... Бля, я не могу думать...
Цезарь криво ухмыльнулся.
- Тебя опять перемкнуло?
