— Хорошо, мам. — со вздохом пообещала я. — Но ведь ты не знала своих биологических родителей…
— Да. — ей не хотелось говорить о кровных отце и матери. — Для меня тоже загадка, каким образом выбираются пары. Мы же существа магические, хоть и живём очень просто.
— Магические… — задумалась я. — А почему Света не пришла посидеть с нами?
— Тебя не было целый месяц, кое-что поменялось. Они куда-то ушли с Захаром. Уединились где-то, как школьники. Уж не знаю, что из этого выйдет…
— О… а чему тут удивляться? Если у них всё получится, я буду очень рада.
— Ему же нравишься ты, это видно невооруженным взглядом. Я боюсь, как бы он Светке сердце не разбил, как тот её… как его…
— Не думаю, что до сих пор нравлюсь ему. Последний раз мы плохо поговорили, он обвинил меня в том, что я испортила Дилану жизнь и вообще не стою его.
— Это он от обиды. Ищет предлог, чтобы отдалиться от тебя. Эхх, я бы не советовала Светлане спешить сближаться с ним, но она слишком уж торопливая и себе на уме, ты же знаешь. — мама замолчала на несколько секунд. — Ваши отношения с Диланом — только ваше дело, никого не слушай. Ну, или можешь выслушать то, что я думаю обо всём этом…
Я усмехнулась, насколько позволяло настроение.
— Ты — просто бедовая девка, сущий кошмар! Я боялась, что у Дилана не выдержат нервы от такого. Мне жаль его, честно. Жаль также, что воспитывал тебя не отец с ремнём. А я бы тебя по-другому воспитать всё равно не смогла. Отдала на вас со Светой все силы. По крайней мере, у тебя было по большей части счастливое детство.
— Да. Было. Ты сделала всё для нас. — мы снова некоторое время молчали, потом я спросила. — Думаешь, всё так и останется? Он больше не сможет жить, как люди?
— Не знаю, дочь.
— Ирма сказала, что в лаборатории работают над антигеном, что уже есть положительные результаты.
— Дай бы бог… — кивнула мама.
Мы ещё о чём-то говорили, в конце концов, я начала плавно погружаться в сон, мама поцеловала меня, как в детстве, и ушла. Альбом так и пролежал всю ночь на месте, где ещё вчера спал Дилан.
В зеркале я заметила перемены не только по части фигуры, — появилось и ещё кое-что: шрамы на щеке. Видимо, раны, будучи не зашитыми, зарубцевались и собирались остаться такими на всю мою жизнь. И снова на помощь пришла мама: намазала рубцы какой-то жгучей смесью и сказала, что эта кожа слезет и взамен вырастет нормальная.
С Ирмой я связалась через социальную сеть; по правде говоря, она зарегистрировалась там ради меня. Я рассказала ей, как провела июль, и что случилось с Диланом. Она позвала меня к себе, но пришлось признаться, что у меня совсем нет денег.
