Ещё одна проблема, а ведь думать сейчас надо было совсем о другом. Я с ужасом представляла себе, что завтра снова пойду к Захару. Как иначе контролировать, чтобы он ничего не натворил с собой? Или оставить его, чтобы он сам принимал решения и отвечал за последствия?
Или мне просто хотелось разодрать глотку тому, кто во всём этом виноват. Меня беспокоил вопрос о том, как бы всё сложилось, останься Лариса живой? Скольких смертей тогда не случилось бы? Если после смерти и существует какая-то ипостась жизни, то Лариса от такого должна сходить с ума и проклинать себя.
Вечером пришёл Дилан, спросил, как я сдала экзамен, словно ему было неинтересно или он уже знал ответ. Я внимательно наблюдала за его движениями и выражением лица, хотя чаще он поворачивался ко мне спиной.
«Неужели он настолько несчастен?» — задалась я вопросом.
— Диана, завтра утром я уезжаю в командировку на пару дней, тебе нужны деньги?
— Ещё не знаю. Оставь чуть-чуть. Куда ты едешь?
— В Москву.
— Успеешь за пару дней? Ты на самолете?
— Да. — он, не раздеваясь, начал собирать вещи.
— Ты чем-то расстроен? — заподозрила неладное я.
— Нет. Немного устал. В доме есть еда?
— Да. Сейчас подогрею. Почему ты не раздеваешься? Дома жарко.
— Когда, говоришь, у тебя последний экзамен? — поинтересовался он, проигнорировав мой вопрос.
— Третьего числа.
— Ясно. — он громко закрыл дверцу шкафа и ушёл принимать душ.
Я вздрогнула от неожиданности и начала понимать, что меня, кажется, кое-кто начал проверять, и как раз сегодня поймал на вранье. Однако открытого разоблачения не было, и я решила, что Дилан не знает наверняка о моём обмане. Во всяком случае, мне было спокойней думать так.
Весь остаток вечера Дилан сосредоточенно изучал какие-то материалы и убедительно попросил не отвлекать его по пустякам. Мне пришлось делать вид, что я что-то читаю, на самом же деле я изучала карту Сорренто. Ни Ирма, ни Дилан, вычислившие адрес Филина, не сказали мне его. По снимкам со спутника и Гугл-картам мне удалось найти предположительный адрес. Это немного успокоило меня.
Пришлось раньше лечь спать, потому что делать было больше нечего, а желудок просил еды. Но нельзя. Нельзя.
Долго не удавалось уснуть, вместо этого я два часа делала вид, что сплю, пытаясь время от времени поглядывать на Дилана. Он тяжело вздыхал, иногда опускал голову и отворачивался от монитора, потирал глаза.
Утро наступило, застав Дилана спящим за столом. Я проснулась чуть раньше, подошла к нему:
