— Диана?
Постояв ещё несколько секунд, я подошла к нему и села рядом. Дилан взял мою ладонь и положил к себе на колени.
— В жизни я избрал тактику «за своих — против чужих». Все мои усилия направлены, чтобы жизнь моих близких была как можно безопаснее и лучше. Я для себя чётко определил, кто для меня свой, а кто чужой. Я с тобой честен и я забочусь о тебе. Все мои действия — для того, чтобы сберечь тебя и нашего будущего ребёнка. Так определи и ты для себя, кого ты считаешь своим. Только не ошибись.
— За что ты так ненавидишь Ирму?
— Даже если бы она не была пешкой Филина, у вас было бы мало шансов убить его. Я узнал его адрес, проверил охрану и прочее и скажу тебе точно: у тебя не́т шансов.
— Это правда? Тогда как убить его? Взорвать?
— Во-первых, взрыв — это слишком шумно и опасно, во-вторых, убийство должно быть незаметным и без лишних следов.
— У тебя есть план?
— Да. Но ты думай, прежде всего, об экзаменах. — он сменил тему разговора. — Наша фирма занимается строительством не только зданий по заказным проектам, но и жилья для членов клана. Благодаря нам беженцы из Верхнего Волчка обрели новый дом. Как ты считаешь, это достойный смысл жизни?
— Да. — ответила я с недовольством, понимая, к чему клонит Дилан.
— Твоя роль заключается в том, чтобы родить ребенка и стать первоклассным хирургом. Сколько экзаменов у тебя осталось?
— Три. — соврала я.
— Вот и хорошо, потом мы придумаем что-нибудь на твой день рождения. А теперь спи, доброй ночи!
Возможно это странно, но больший страх я испытывала от мысли, что столь яркие события в моей жизни перестанут случаться и жизнь превратится в обычную человеческую рутину с ежедневной стиркой грязного белья и пакетом печенья вечером возле телевизора.
«В кого Дилан хочет меня превратить?» — недовольно вопрошала я.
Для меня невиновность Ирмы была несомненна, у неё был миллион шансов убить меня, пока мы гуляли вдвоём: подсыпать ад в чай, толкнуть под автобус, с конце концов, но ничего подобного не было. А когда я вернулась из плена, австрийка даже заплакала от радости. Я была уверена, что все нестыковки относительно её поведения легко объяснимы. А Дилан — параноик, не терпящий, когда что-то решается без него.
Ещё один, предпоследний, экзамен был сдан, причем сдан снова на «отлично», сразу после него я направилась навестить Захара.
— Привет! — я потянулась, чтобы обнять его.
— Привет…
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально. Ходить ещё не могу, только на костылях. Я прочитал твою записку, спасибо.
