До февраля жизнь текла в уже привычном для меня русле: я разрывалась между двумя работами, домашними хлопотами и старикашкой Игорем Евгеньевичем и ждала, когда, наконец, внесу последний платёж по кредиту и смогу развязаться с проституцией и этим ненавистным городом.
Саша по-прежнему помогал мне: забирал Максима из детского сада и водил его гулять, у него даже были ключи от квартиры, в которой мы жили. Я доверяла своему новому другу, Максим тоже обожал его. Саша был счастлив, что нашёл так называемую семью, он ласково звал меня «сестричка», а Максимку — «дружище». Пожалуй, это лучшее, что могло ждать нас в этом городе, даже несмотря на повышенную проблемность нашего нового друга.
Саша с самого начала знал о том, что я зарабатываю на кредит проституцией, и это всё равно не оттолкнуло его от меня. Сам он, конечно, тоже был хорош: на фоне его развлекательно-преступной деятельности мои грешки казались невинными шалостями.
И всё же мы во многом были похожи, поэтому не притворялись и не скрывали друг от друга свою подноготную. Между нами была какая-то особая лёгкость, мы свободно выкладывали друг другу то, что на душе, а когда ругались, кричали друг другу всё, что думаем, без фильтров.
Сам он занимался фрилансом на дому, разрабатывал компьютерные игры или что-то в этом роде. Я узнала также, что у него странная нерусская фамилия — Швядене, и откуда она у него взялась, он не знал, сказал, что его родители умерли, когда он был совсем маленьким. А ещё Сашка просто виртуозно рисовал карикатуры и различных героев из комиксов, любил танцевать и подпевать при этом. По его фигуре можно было понять, что он регулярно занимается спортом, даже мне он всё время намекал, что спорт — это не только секс. Иногда ему удавалось вытащить нас с Максом на стадион, но для частых совместных тренировок я была слишком занята. Кроме того, я полностью выкладывалась на дневных танцевальных занятиях, когда изучала новые элементы и повторяла старые, так что физических нагрузок мне вполне хватало.
День за днём в моей голове начало появляться ощущение, что совсем скоро придётся кардинально сменить образ жизни и от многого отказаться. Плоды моих так называемых трудов вот-вот должны были созреть, детонировать, словно бомбы.
Отношение старикашки ко мне становилось всё более грубым и невыносимым: он заставлял меня держать во рту лёд или ставил кляп, а иногда и вовсе избивал и доводил до истерики. Каждый раз я боялась, что он выдумает новое извращение, но терпела, потому что нужны были деньги. До полного погашения кредита оставался, по моим прогнозам, всего месяц, а то и меньше, если повезёт.
