Ночью, пока все спали, я даже позволила себе немного всплакнуть, до того сильно жалела о глупостях прошлых лет. Но маме об этом знать было ни к чему: пусть она будет уверена, что у меня всё под контролем, я же сильная, справлюсь. У меня нет права жаловаться на жизнь, нет права расстраивать маму ещё больше. А значит, улыбаемся и ловим каждый момент, проведённый вместе.
Мама гостила три дня, мы успели о многом поговорить, прогуляться по Москве, однако я избегала тем о моём заработке. Врать ой как не хотелось…
Мама не могла нарадоваться, что, наконец, увидела нас, сказала, что Максимка сильно вырос, изменился. Он сначала стеснялся бабушку, осторожничал, а когда привык, не отходил от неё, всё время лез обниматься.
Мы втроём спали на одном диване, и нам не было тесно, приезд мамы стал для меня глотком свежего воздуха в этом испорченном людьми городе.
Однажды вечером мы разговорились о родителях Дилана: оказалось, что они не один месяц терроризировали маму, желая узнать, куда мы уехали. Дальше она сказала, что охотники, наконец, покинули Верхний Волчок и даже пытались взорвать проход, но безрезультатно.
Мы вспомнили также бесследно исчезнувшего неблагодарного Захара, который очень плохо поступил со Светой. К счастью, она давно перестала вспоминать о нём, успокоилась, смирилась, что ей нет пары в этом мире.
«Кто знает, может, ей ещё повезёт? — задумалась я. — Мне вот однажды повезло… или даже не однажды… Интересно, у всех ли человековолков семейные узы настолько сильны? Например, что касается брата и сестры Дилана, трудно даже предположить, что у них с супругами имеется вообще какая-то близость. Или взять Седого: любит ли он свою жену?»
— Как думаешь, Седой выгородил меня только из-за сына? — спросила я.
— Не знаю, дочь. Может, у него было особое отношение к своей матери, она всегда была для него главным человеком, ты же помнишь.
— Да. Её все уважали, и она тоже внесла свою лепту в войне с охотниками.
— По правде сказать, она была та ещё ведьма, я всегда побаивалась её.
— Почему?
— Она то и дело норовила опоить своими травками. Кто знает, что это были за травки.
Мы сидели и пили чай, и вдруг ком встал у меня в горле. Я прокашлялась и уставилась на маму:
— Мама…
— Ты чего, дочь?
— Я поняла! Я знаю, как вернуть Дилана к жизни! Я столько времени не могла додуматься до такой простой вещи!
Мама нахмурила брови, но промолчала, ожидая продолжения.
— Весной я, во что бы то ни стало, должна попасть в Верхний Волчок. Мама, пожалуйста, помоги мне?
